Добровольцы России «…египтянин во тьме»
Шут начинает дискуссию с Мальволио через запертую дверь и беспощадно издевается над беднягой. Он настаивает на том, что чулан, в котором заперт Мальволио, вовсе не темный, а только кажется темным больному воображению последнего. Шут говорит:
- …ты не во мрак погружен, а в невежество, в коем блуждаешь, как египтянин во тьме.
Акт IV, сцена 2, строки 43—45
Упомянутая здесь тьма — это «девятая казнь», которой по просьбе Моисея Бог подверг египтян, не отпускавших евреев из плена. Вот что сказано в Книге Исход (10:22—23): «Моисей простер руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня. Не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их».
«…из четырех стихий»
Третья сцена второго акта вновь происходит в доме Оливии. Время позднее, но сэр Тоби и его друзья никак не угомонятся. Сэр Тоби убеждает глупого сэра Эндрю псевдонаучными аргументами:
- Ведь говорят же, что наша жизнь состоит из четырех стихий.
Акт II, сцена 3, строки 9—10
«…им «феникс» был захвачен вместе с грузом»
Герцог Орсино приходит к выводу, что посылать гонцов к Оливии бесполезно, и приходит к ней сам. У дома Оливии герцога встречают приставы, ведущие Антонио в тюрьму.
Первый пристав говорит:
Мой государь, Антонио пред вами:
Им «Феникс» был захвачен вместе с грузом
И «Тигр» на абордаж взят в том бою,
Где ваш племянник Тит ноги лишился.
Акт V, сцена 1, строки 60—63
[В оригинале: «…вместе с грузом из Кандии». — Е.К.] Это замаскированный намек на остров Крит. Много веков на Крите говорили по-гречески; в эпоху раннего Средневековья его столицей был город Гераклеон. В 826 г. н. э. Крит захватили мусульмане, которые построили на месте города крепость и назвали ее Кандакс.В 1204 г. остров захватили венецианцы; при них Кандакс стал Кандией. Поскольку Кандия была самым большим городом на Крите, она дала название и всему острову. (В XX в. остров вновь стал греческим, вернул себе прежнее имя, а его главный город тоже стал называться почти по-прежнему — Ираклион.)
Во времена Шекспира Венеция и Оттоманская Порта вели постоянные войны за восточные острова, включая Крит, так что фраза пристава содержит туманный намек на какое-то морское сражение у этого острова.
«…как арион»
Тем временем на иллирийское побережье высаживается молодая девушка по имени Виола. Ее сопровождают капитан корабля и матросы. Они потерпели кораблекрушение, во время которого исчез брат-близнец Виолы.
Виола скорбит по погибшему Себастьяну, но капитан говорит, что ее брат
Себя к плывущей мачте привязал
И, оседлав ее, поплыл по морю,
Как на спине дельфина — Арион.
Я это видел сам.
Акт I, сцена 2, строки 14—17
Арион — персонаж греческого мифа. Он был придворным музыкантом у тирана Коринфа Периандра, жившего около 600 г. до н. э. Арион отправился на Сицилию, чтобы принять участие в конкурсе музыкантов, одержал там победу, получил первый приз и множество ценных подарков.
На обратном пути в Коринф матросы решили убить Ариона и забрать его подарки. Он попросил разрешения сыграть в последний раз, затем прыгнул в море, а корабль уплыл.
Однако музыка привлекла стаю дельфинов. Арион забрался на спину одного из них и попал в Коринф раньше, чем туда добралась галера с гребцами. Когда прибыл корабль, Периандр приказал казнить матросов.
«…как василиски»
Тоби дразнит Мальволио, называя его сумасшедшим, а когда дворецкий выходит из себя, запирает его в темный чулан, собираясь продолжить розыгрыш.
Тем временем развивается шутка с сэром Эндрю и Виолой/Цезарио. Сэр Эндрю пишет противнику тщательно составленное, но явно трусливое письмо. Сэр Тоби берет его, однако не доставляет адресату. Он собирается передать вызов на словах, безбожно преувеличив задиристость сэра Эндрю. То же самое он расскажет сэру Эндрю о безудержном гневе Виолы/Цезарио. Он говорит:
- Они оба до того перетрусят, что прикончат друг друга взглядами, как василиски.
Акт III, сцена 4, строки 203—204
Василиск — сказочная змея, которая якобы способна убить одним взглядом (см. в гл. 6: «…Взгляд василиска?»).
«…короля горбодука…»
Но шутка с Мальволио еще не закончена. Дворецкий заперт в темном чулане, и сэр Тоби не собирается прекращать его мучения. Он уговаривает шута сыграть роль священника, «сэра Топаса», которому якобы поручено проверить, насколько безумен Мальволио. Шут демонстрирует свое искусство, произнося псевдоученую чепуху:
- …как древний пражский старец, отродясь не видывавший пера и чернил, с великим остроумием ответил племяннице короля Горбодука: «Что есть, то есть».
Акт IV, сцена 2, строки 13—16
Горбодук — легендарный король древних бриттов, главный герой пьесы Томаса Нортона и Томаса Секвилла, опубликованной в 1562 г. В этой пьесе Горбодук разделяет свое королевство между двумя сыновьями, Феррексом и Поррексом, после чего начинается гражданская война.
«…на бороде у голландца»
Однако любовь Оливии к Виоле/Цезарио не остается незамеченной. Глупый сэр Эндрю не так глуп, чтобы не обратить на это внимание; обиженный поклонник решает, что его усилия тщетны, и собирается уехать.
Тоби и Фабиан, не желающие отпускать жирного гуся, отговаривают сэра Эндрю от единственного принятого им в пьесе разумного решения. Они уверяют беднягу, что Оливия хочет таким образом пробудить в нем ревность и что сэра Эндрю губит его робость. Сэр Тоби говорит:
- Вы… удалились от солнца благоволения графини и теперь плывете на север ее немилости, где повиснете, как сосулька на бороде у голландца. Впрочем, вы можете исправить эту ошибку, если представите похвальное доказательство своей отваги или политичности.
Акт III, сцена 2, строки 26—30
«Плавание на север немилости» дамы — прозрачный намек на ее растущую холодность. Однако эта метафора родилась в результате реального события. В 1594—1597 гг. была предпринята самая впечатляющая в истории человечества (на тот период) попытка изучить арктические регионы.
Отправившись на северо-восток, голландский исследователь Виллем Баренц в 1596 г. открыл остров Шпицберген и изучил прибрежные районы большого острова Новая Земля. Зиму 1596/97 г. он провел в Арктике, став первым европейцем, которому удалось сделать это.
Баренц умер в 1597 г. на обратном пути из Арктики [похоронен на Новой Земле. — Е.К.]; в память о нем часть Северного Ледовитого океана между Шпицбергеном и Новой Землей назвали Баренцевым морем. Сомневаться не приходится: говоря «о сосульке на бороде голландца», сэр Тоби имеет в виду именно Баренца.
«…от печали черной»
Герцог Орсино, собираясь вновь послать Виолу/Цезарио к Оливии, беседует с «юношей» о любви. Виола/Цезарио грустно говорит о своем чувстве к Орсино, делая вид, что описывает несчастную любовь своей сестры:
Она молчала о своей любви,
Но тайна эта, словно червь в бутоне,
Румянец на ее щеках точила.
Безмолвно тая от печали черной,
Как статуя Терпения застыв,
Она своим страданьям улыбалась.
Акт II, сцена 4, строки 111—116
[В оригинале: «…от зеленой и желтой меланхолии…» — Е.К.] Здесь бегло упоминается учение о четырех телесных соках, впервые выдвинутое греческими врачами школы знаменитого Гиппократа из Коса (около V в. до н. э.).Они считали, что в теле есть четыре телесных сока, или «гумора» (humors): лимфа, или флегма, кровь (по-латыни sanguis), желчь (по-гречески choie) и черная желчь (по-гречески melanchole).
Желчь — это выделение печени, представляющее собой зеленовато-желтую жидкость. При застое она темнеет и становится почти черной; этим вызвано ее разделение на собственно желчь и черную желчь.
Греческие врачи выдвинули гипотезу, что разница темпераментов или характера (humor — во времена Шекспира синоним слов «темперамент» и «характер») объясняется преобладанием одного вида телесного сока. Отсюда следовало, что существуют флегматики, сангвиники, холерики и меланхолики.
Выражение «зеленая и желтая меланхолия» указывает на то, что Шекспир (в отличие от сторонников Гиппократа) считал причиной меланхолии преобладание обычной, а не черной желчи.
«…пентезилея»
Мария говорит, что главная черта Мальволио — чудовищная гордость, и предлагает сыграть на этом. Она подделает почерк Оливии и подбросит письмо Мальволио; пусть мерзкий святоша решит, что хозяйка влюбилась в него. Мария уверена, что тогда ему не поздоровится.
Сэр Тоби чрезвычайно доволен. Когда Мария уходит, он говорит ей вслед:
Спокойной ночи, Пентезилея.
Акт II, сцена 3, строка 177
Согласно греческому мифу, Пентезилеей (Пенфесилеей) звали царицу амазонок. Согласно одной из легенд, она была младшей сестрой Ипполиты, на которой женился Тесей (см. в гл. 2: «Прекрасная Ипполита…»). Именно Пентезилея убила Ипполиту во время карательного похода против Тесея; впоследствии она присоединилась к троянцам, воевавшим с греками, и была убита Ахиллом.
Ясно, что амазонка должна быть женщиной крупной и мускулистой; видимо, такой и была Пентезилея, если она дерзнула сразиться с самим Ахиллом. Однако из разных эпизодов пьесы явствует, что Мария маленькая и хрупкая, так что слова сэра Тоби — всего лишь шутка.
«…печать с головой лукреции»
Наконец Мальволио замечает письмо, поднимает его и рассматривает. Почерк напоминает почерк Оливии, а на сложенном письме ее печать. Мальволио описывает эту печать:
- И печать с головой Лукреции: она всегда пользуется этой печаткой.
Акт II, сцена 5, строки 94—95
Знатная особа всегда пользовалась особой печаткой (иногда выгравированной на камне кольца), ставя ее оттиск на воске, скреплявшем письмо. Такой оттиск помогал установить автора письма и предохранял от подделки. В качестве печати Оливия использует изображение римской матроны Лукреции, о которой шесть-семь лет назад Шекспир написал эпическую поэму «Лукреция» (см. в гл. 9: «На взор невинный Лукреции…»). Конечно, Мария воспользовалась печатью своей хозяйки.
«…пища для любви!»
Действие пьесы происходит в Иллирии.
На сегодняшней географической карте Иллирия — это прибрежная полоса современного государства Хорватия, занимающая весь восточный берег Адриатического моря напротив Италии. Эта местность никогда не играла важной роли в древних цивилизациях, хотя в IV в. н. э. принадлежала римским императорам: Клавдию II, Аврелиану, Диоклетиану и Константину I.
В VII в. Иллирию захватили вторгшиеся славяне, а в XIV в. она оказалась под игом Оттоманской Порты. Во времена Шекспира та территория, которая когда-то была Иллирией, а потом стала Сербией, все еще находилась в руках турок. Однако часть побережья Адриатики принадлежала Венеции и по культуре была итальянской.
Но не следует придавать географии чересчур большое значение. Шекспировская Иллирия (как богемское побережье моря в «Зимней сказке» и Арденнский лес в «Как вам это понравится») существуют только в воображении драматурга.
Первые слова в пьесе произносит герцог Иллирии. Этот молодой человек, страдающий от любовной тоски, говорит:
О музыка, ты пища для любви!
Играйте же, любовь мою насытьте,
И пусть желанье, утомясь, умрет!
Акт I, сцена 1, строки 1—3 (перевод Э. Липецкой)
Имя герцога Орсино; это производное от латинского слова, означающего «медведь», и совершенно не подходит утонченному, рафинированному герцогу. Однако во время написания пьесы королева Елизавета I Английская ожидала визита итальянского гостя дона Вирджинио Орсино, герцога Браччано (города, расположенного в 20 милях (32 км) к северо-западу от Рима). Возможно, Шекспир решил воспользоваться этим именем, желая сделать приятное высокому гостю.
«…раскроил череп»
Оливия заявляет, что Виола/Цезарио — ее муж, и дело приобретает для последней опасный оборот, но тут появляется окровавленный сэр Эндрю. Они с сэром Тоби по ошибке приняли Себастьяна за Виолу/Цезарио, набросились на него и получили достойный отпор. Хнычущий сэр Эндрю говорит:
- Он проломил мне голову и сэру Тоби тоже раскроил череп.
Акт V, сцена 1, строки 175—176
На сцене появляется и сэр Тоби, окровавленный и смертельно униженный. За ним гонится Себастьян, и его появление позволяет мгновенно покончить с путаницей. Это понимает даже Антонио; можно побиться об заклад, что он не будет сурово наказан.
«…родились под созвездием тельца!»
Следующая сцена происходит в доме Оливии, жестокосердного предмета страсти Орсино.
В доме поселился дядюшка Оливии, сэр Тоби Белч, который живет за счет племянницы и всех, кому он сумел заморочить голову. Имя Тоби — уменьшительное от Тобиас, а фамилия Белч («отрыжка») свидетельствует об его не слишком изящных манерах. Его сопровождают камеристка Оливии Мария и сэр Эндрю Эгьючик.
Фамилия последнего (Aguecheek) составлена из двух английских слов: ague («озноб») и cheek («щека») — и намекает на то, что у ее обладателя постоянно дрожит щека — правда, не столько от озноба, сколько от страха. Этот персонаж находится здесь, потому что сэр Тоби поощряет ухаживания бедняги за Оливией, а тем временем живет за его счет.
Тоби беспощадно высмеивает сэра Эндрю, но простак все принимает за чистую монету. Так, когда Эндрю хвастается своим умением танцевать, Тоби просит его выкинуть какое-нибудь коленце, говоря:
- Что еще нам остается делать? Мы же родились под созвездием Тельца!
Акт I, сцена 3, строки 134—135
Это ссылка на знак зодиака, которые широко использовались лженаукой астрологией. В зодиак, опоясывающий небо, входят двенадцать знаков (то есть созвездий), и Солнце проводит в каждом знаке месяц.
Видимо, сэр Тоби и сэр Эндрю родились в одном месяце (с 20 апреля по 21 мая), когда солнце находится в знаке Тельца; иными словами, оба родились под созвездием Тельца. Каждому знаку соответствует множество значений, в том числе способность управлять определенной частью тела. Когда Эндрю говорит, что Телец управляет грудью и сердцем, Тоби отвечает:
- Нет, сударь, это который ноги и бедра. А ну-ка, покажи свои коленца.
Акт I, сцена 3, строки 137—138
Конечно, если Телец отвечает за ноги и бедра, то рожденные под этим знаком должны быть искусными танцорами.
«…с добавлением индий»
Новый розыгрыш едва начался, а старый (с Мальволио) уже достиг апогея. Входит Мария и говорит, что Мальволио выполнил все требования, изложенные в письме, — от желтых чулок, подвязанных крест-накрест, до постоянной улыбки:
- Он… так улыбается, что теперь на его физиономии больше борозд, чем на новой карте с добавлением Индий.
Акт III, сцена 2, строки 78—80
Моряки были заинтересованы в том, чтобы на географической карте были обозначены локсодромии — линии, указывающие кратчайшее расстояние от одной точки до другой. На глобусе такая линия была бы спиральной кривой, уходящей на север или юг.
В 1586 г. фламандский картограф Герард ван Кремер (более известный как Меркатор; это латинизированная форма его фамилии) составил такую карту мира, на которой локсодромии были прямыми. На навигационные карты, составленные по способу Меркатора, было легко наносить локсодромии, поэтому многие из них были буквально испещрены перекрещивавшимися линиями.
Исследования, проведенные в XVI в., привели к более детальному изучению «Индий» (то есть Северной и Южной Америк), и ко времени написания «Двенадцатой ночи» была напечатана новая большая карта с многочисленными локсодромиями, изображавшая Новый Свет более точно и подробно, чем когда-либо раньше. Именно ее имеет в виду Мария, когда говорит о «карте с добавлением Индий».
«…с уэрскую кровать…»
Сэр Тоби, довольный решением сэра Эндрю проявить отвагу, коварно предлагает ему вызвать Виолу/Цезарио на поединок. Он подговаривает простофилю послать сопернику вызов:
- Навороти столько несуразиц, сколько уместится на листе бумаги шириной с уэрскую кровать в Англии.
Акт III, сцена 2, строки 47—49
Уэр — торговый город примерно в 20 милях (32 км) к северу от Лондона, во времена Шекспира прославившийся своей огромной кроватью шириной в 11 футов (3,35 м), в которой якобы могло спать двенадцать человек разом. Эту кровать время от времени выставляли в разных постоялых дворах Уэра, пока в 1931 г. ее не купил лондонский Музей Виктории и Альберта.
«…себастьяном из мессалина…»
Виола поступила на службу к герцогу под именем Цезарио и полюбила Орсино с первого взгляда. Орсино, которому «юноша» нравится, отправляет его с посланием к Оливии.
Виола/Цезарио выполняет поручение, но не слишком успешно; однако «юноша» производит сильное впечатление на Оливию, и она начинает оказывать ему знаки внимания. Естественно, Виоле/Цезарио эти знаки кажутся отвратительными.
Тем временем выясняется, что брат-близнец Виолы Себастьян не погиб. Он привязал себя к мачте, а впоследствии его подобрал другой корабль, капитан которого, Антонио, проникся сильным чувством к молодому человеку. Это чувство носит еще более гомосексуальный характер, чем чувство другого Антонио (из «Венецианского купца») к Бассанио, и выражено более отчетливо.
Как только оба оказываются в Иллирии, Себастьян отрекается от псевдонима (почему он прибег к нему, неизвестно) и называет свое настоящее имя:
- Знайте, Антонио, что, хотя я назвался Родриго, зовут меня Себастьяном. Отец мой был тем самым Себастьяном из Мессалина, о котором, как мне кажется, вы наслышаны.
Акт II, сцена 1, строки 16—19
Искать Мессалин (Messaline) на карте не имеет смысла; такого города нет. Либо Шекспир просто придумал это название, либо (что более вероятно) оно возникло в результате типографской ошибки. Впрочем, все это мелочи, практически не имеющие значения.
Если мы имеем дело с опечаткой, то есть два города, которые мог иметь в виду Шекспир. Либо это Мессена (Messene), греческий город на юго-западе Пелопоннеса, примерно в 360 милях (520 км) к юго-востоку от Иллирии, либо Мессина (Messina), город на острове Сицилия, расположенный примерно на таком же расстоянии к юго-западу, место действия пьесы «Много шума из ничего» (см. в гл. 19: «…Герцог Арагонский…»).
Себастьян расстается с Антонио, потому что юношу притягивает дворец Орсино, где живет его сестра (хотя сам Себастьян об этом не знает). Находиться в городе Антонио опасно, потому что герцог настроен к нему враждебно, однако Антонио все же следует за Себастьяном.
«…чем музыкою сфер»
Во время второй встречи Оливия держится намного свободнее. Когда Виола/Цезарио заговаривает о герцоге, она отвечает:
Я просила
Мне никогда о нем не говорить.
Вот если б вы хотели рассказать,
Что кое-кто другой по мне томится,
Вы больше усладили бы мой слух,
Чем музыкою сфер.
Акт III, сцена I, строки 109—112
Шекспир вновь упоминает учение Пифагора о «музыке сфер» (см. в гл. 8: «…Музыки небесных сфер?»). Когда до Виолы/Цезарио доходит, что Оливия говорит о ней, девушке остается только одно: обратиться в бегство.
«…этого пустоголового мерзавца»
Шуту удается рассмешить Оливию и заслужить ее прощение, но на одного из приближенных графини его шутки не действуют. Это Мальволио (имя которого означает «желающий зла» и является антонимом имени Бенволио из «Ромео и Джульетты», см. в гл. 17: «Сюда, Бенволио…»), спесивый дворецкий и управляющий графини.
Мальволио чопорен, высокомерен, лишен чувства юмора и легко выходит из себя. Остроты шута не смешат, а оскорбляют его. Он говорит:
- Не могу понять, как ваша милость терпит этого пустоголового мерзавца.
Акт I, сцена 5, строки 82—83
В изображении Шекспира Мальволио выглядит как пуританин; позже в тексте пьесы действительно встречается это слово.
Протестантская Реформация, которая началась в Англии при Генрихе, при Елизавете I закончилась типично английским компромиссом. Однако некоторые протестанты были недовольны этим компромиссом и требовали, чтобы англиканская церковь полностью очистилась от признаков католицизма.
Эти сторонники «очищения», которых прозвали пуританами (от английского pure — «чистый»), во время правления Елизаветы набирали все большую силу, однако королева отказывалась идти на уступки им даже тогда, когда пуритане получили большинство в парламенте.
Пуритане были очень высокого мнения о себе и очень низкого о тех, кто не соглашался с ними. Они с пеной у рта осуждали как серьезные преступления, так и мелкие человеческие прегрешения. Они тратили время на борьбу с пустяками и мешали тем, кто хотел бороться с подлинными пороками общества.
Действительно, ответная реплика Оливии на жалобу Мальволио отражает распространенное отношение к пуританам. Графиня говорит:
- Мальволио, у вас больное самолюбие: оно не переваривает шуток.
Акт I, сцена 5, строки 90—91
Шекспир, как профессиональный драматург и актер, имел значительные претензии к пуританам, которые доказывали, что театр — прибежище греха и порока и приучает людей к праздности. Будь их воля, пуритане закрыли бы все театры, поэтому Шекспир изображает их крайне недоброжелательно.
«вы евнух…»
Эта новость утешает Виолу, но ей нужно решить, что делать дальше. Девушке без спутников могла угрожать опасность, и Шекспир вновь прибегает к своему излюбленному приему: Виола переодевается в мужское платье и решает наняться на службу к герцогу Орсино. Капитан одобряет ее решение и говорит:
Вы евнух, я немой…
Акт I, сцена 2, строка 62
Это реалистический штрих в фантастической комедии. В реальной жизни переодетая девушка тут же выдала бы себя гладкими щеками, высоким голосом и манерой поведения. Однако все это соответствует внешности евнуха.
Евнухи часто встречались на Востоке, но иногда и на Западе; например, в Италии их высоко ценили за певческий голос. Евнухи и пели в придворном папском хоре вплоть до XIX в. Однако, если бы Виола выдала себя за евнуха, она не смогла бы сыграть романтическую роль, которая ей отведена в пьесе, поэтому вариант с евнухом и немым тут же отвергается и в пьесе больше ни разу не возникает.
«крессида-то была попрошайкой»
Виола/Цезарио вновь приходит к Оливии, чтобы похлопотать за герцога. Она обменивается остротами с шутом и дает ему монету. Шут высокопарно просит еще одну:
- Я с охотой сыграл бы Пандара Фригийского, чтобы заполучить Крессиду для этого Троила.
Акт III, сцена 1, строки 52—53
Здесь упоминается знаменитая легенда, на сюжет которой Шекспир вскоре напишет пьесу «Троил и Крессида». Виола/Цезарио понимает намек и удовлетворяет просьбу. Шут тут же поясняет свою реплику:
Крессида-то была попрошайкой.
Акт III, сцена 1, строка 56
В более позднем продолжении средневековой легенды рассказывается, как Крессида была наказана за измену Троилу. Она заболела проказой и стала нищей. Шекспир не использовал это продолжение в своей пьесе (см. в гл. 4: «Завтра я встречусь с тобой…»), но эта строчка доказывает, что драматург был знаком с ним.
«недаром квинапал изрек…»
Кроме того, в доме Оливии живет шут Фесте, его имя напоминает итальянское слово «праздник», намекая на то, что пьеса написана по случаю праздника.
Шут где-то пропадал, и Мария предупреждает, что хозяйка не в духе. Фесте, которому нужно как-то задобрить Оливию, задумчиво бормочет себе под нос:
- Недаром Квинапал изрек: «Умный дурак лучше, чем глупый остряк».
Акт I, сцена 5, строки 34—35
Имя Квинапал бесполезно искать в справочниках: оно вымышленное. Видимо, шут получил какое-то образование и использует псевдонаучный жаргон. (Возможно, это сделано в угоду вкусам юристов, которые заказали пьесу.)
«но я тут ни при чем, так повелели небеса…»
Мария говорит Оливии, что Мальволио не в своем уме. Когда дворецкий появляется на сцене, странно одетый и многозначительно цитирующий отрывки из письма, сбитая с толку Оливия решает, что он действительно помешался.
Мальволио же настолько погружен в иллюзии, что воспринимает все как подтверждение любви Оливии; однако в разгар триумфа он вспоминает о набожности и говорит:
- Но я тут ни при чем, так повелели небеса, и небесам я шлю свою благодарность.
Акт III, сцена 4, строки 87—88
«от софи…»
Мальволио трактует письмо именно так, как ему подсказывает самолюбие. В письме содержится совет делать то, что (как хорошо известно Марии) больше всего ненавистно Оливии. Ему велено постоянно улыбаться, выглядеть более хмурым и надменным, чем обычно, рассуждать о политике, демонстрировать странные повадки и носить желтые чулки, подвязанные крест-накрест. Дворецкий клянется выполнить все указания, а когда он уходит, Фабиан, чуть живой от борьбы со смехом, говорит:
- Такое представление я не променял бы на пенсию в тысячу золотых от самого персидского шаха
Акт II, сцена 5, строки 181—182
- …за таким остроумнейшим дьяволенком хоть в самый Тартар!
Акт II, сцена 5, строки 207—208
Тартар — это нижний уровень Аида, где души злодеев подвергают пыткам за их грехи (см. в гл. 1: «Таких и сам Тантал не ведал бед»).
«я рассчитаюсь…»
Герцог узнает, что Виола/Цезарио — девушка и что она любит его. Орсино просит позволения увидеть ее в женском платье, но Виола отвечает, что платье осталось у капитана, а того посадили в тюрьму из-за доноса Мальволио. (Это первое упоминание о злодействе дворецкого. Причина такого поступка Мальволио и бездействия Виолы не указана; это явно позднейшая вставка.)
Тем не менее эта реплика дает повод послать за Мальволио. Розыгрыш объясняется, и все соглашаются, что с дворецким обошлись дурно. Однако Мальволио не смягчается и уходит оскорбленный, обещая отомстить:
Я рассчитаюсь с вашей низкой сворой!
Акт V, сцена 1, строки 60—63
Конечно, после ухода Мальволио Оливия вновь жалеет его, а герцог посылает за ним, чтобы «склонить к мировой», но из песни слова не выкинешь.
Если Мальволио на самом деле воплощает пуританство, то пророчество Шекспира сбылось. Пуритане действительно отомстили театру. Их влияние все усиливалось, наконец парламент, в котором пуритане получили большинство, в 1642 г. поднял восстание против короля Карла I.
Правда, в 1660 г. Кромвель умер, сына Карла I вернули из ссылки и провозгласили королем Карлом II. Настало время веселья и вольностей, и на сцене воцарились «комедии Реставрации» — пустяки, не имевшие с Шекспиром ничего общего.
10 высказываний выдающихся людей, которые изменят твой взгляд на привычные вещи |
Этих людей можно назвать поистине выдающимися в своей области. Новаторы, великие мыслители, ученые, изобретатели и знаменитые литераторы оставили нам в наследство не только свои осязаемые труды, но и меткие изречения, к которым полезно прислушиваться хотя бы изредка. Так вот, сейчас как раз один из таких моментов.
Поразительно точная цитата Форда, которую необходимо вспоминать в моменты принятия важных решений. Какими бы ни были обстоятельства, все зависит только от тебя и твоей уверенности в себе. Ждать чуда, когда ты заранее настроил себя на провал, не нужно. А вот веря в свои силы, ты можешь свернуть горы.
Вы будете продолжать оставаться несчастными до тех пор, пока вы считаете, что счастливыми вас делают другие.
Оскар Уайльд
Твое счастье зависит только от тебя самого. Никто не обязан делать тебя счастливым — ни семья, ни друзья, ни вторая половинка. Если ты сам не в силах сделать свою жизнь лучше, то к чему ожидать этого от кого-то другого?
Умный человек счастлив, лишь когда удостаивается собственной похвалы; дурак же довольствуется аплодисментами окружающих.
Джозеф Аддисон
То, что окружающие люди одобряют твои действия и хвалят тебя за достигнутые результаты, не значит ничего по сравнению с чувством самоудовлетворения. Ты сам определяешь, достойно ли ты себя проявляешь, действительно ли ты выложился на все 100 %, не идешь ли ты вразрез со своими принципами и т. д. Ценнее всего, когда ты сам, не обращая внимания на мнение других людей, можешь быть собою доволен.
Даже об одних и тех же вещах люди привыкли говорить разными словами. Дело также в восприятии, двойных смыслах и контексте. Говоря даже самыми простыми словами, ты не можешь быть уверенным, что твой собеседник правильно поймет то, что ты пытаешься ему донести. А теперь задумайся, сколько ссор возникало из-за банального недопонимания.
Хорошо рассуждать о добродетели — ещё не значит быть добродетельным, а быть справедливым в мыслях — ещё не значит быть справедливым на деле.
Аристотель
Слова — это всего лишь слова. Ты можешь бесконечно рассуждать на тему того, как важно помогать окружающим, делать другим людям замечания и выступать в роли всеобщего мотиватора, но если ты сам не предпринимаешь ни единой попытки действовать согласно своим пламенным речам — грош тебе цена.
Себя судить куда труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Антуан де Сент-Экзюпери
Судить себя — не значит осуждать или заниматься жесткой самокритикой (и уж тем более — самокопанием). Каждому человеку важно научиться давать наиболее объективную оценку себе и своим действиям. А критиковать окружающих — это дело простое, но в то же время совершенно бесполезное.
Хорошие результаты получает тот, кто умеет ждать. Конечно, не только ждать, но и работать на желаемый результат. Но согласись: глупо грезить о высокой должности тогда, когда ты только в начале своего карьерного пути.
Нет ничего ни плохого, ни хорошего в этом мире. Есть только наше отношение к чему-либо.
Уильям Шекспир
То, как ты воспринимаешь ту или иную информацию, — это только твоя проблема. Если какая-то новость выводит тебя из себя или заставляет тебя печалиться — остановись на секунду и задумайся: такая реакция всего лишь результат твоего выбора. Недаром одно и то же событие два человека могут воспринимать абсолютно по-разному. Там, где один свою неудачу примет спокойно, расценивая ее как драгоценный опыт, второй в расстроенных чувствах бросит все и опустит руки.
Если не бегаешь, пока здоров, придется побегать, когда заболеешь.
Гораций
Следи за своим здоровьем — это важно. Экономия на питании приведет к тому, что в будущем придется раскошелиться на врачей и лечение. Слишком много работы, для того чтобы заниматься спортом или хотя бы ежедневной разминкой? Подожди — проблемы со здоровьем не оставят тебе времени на работу от слова совсем.
Пока ты молод, старайся вкладывать силы в то, чтобы поддерживать свое тело в тонусе и не пичкать себя вредной пищей и алкоголем.
Человек сам создаёт свою судьбу. А это значит, что тебе не на кого сваливать неудовлетворенность жизнью. Не взяли на работу? Старайся приобрести необходимые навыки. Будни стали серыми и скучными? Ну так добавь в них разнообразия — назначь встречу с друзьями, навести родных, пригласи девушку в кино, сходи в поход.
Архитектурные особенности
Мост Вздохов представляет собой необычное сооружение со стенами из белоснежного известняка, полукруглой крышей и маленькими окошками, что во многом определяется его предназначением. Конструкция выполнена в популярном для 17 века стиле барокко, для которого характерно обилие мелких деталей.
В центре фасада красуется барельеф святого апостола Марка, покровителя Венеции, рядом – фигура льва с крыльями, главного символа города на воде.
Внутри мост выглядит мрачным и даже зловещим. Кирпичная кладка тяжелых стен лишена всякого убранства. Помещение разделено на два узких, параллельных коридора, ведущих в тюрьму и обратно.
Вдохновленные живописцы и писатели
На протяжении нескольких веков существования мост Вздохов служил источником вдохновения для многих великих литераторов и художников. Свое сегодняшнее название этот памятник архитектуры получил благодаря Байрону и его поэме «Паломничество Чайльд-Гарольда», написанной в начале 19 века.
Упоминание о мосте встречается у американского писателя Эдгара По в сюрреалистическом рассказе «Свидание», а также в творчестве Гете, Стендаля, Чехова и Ахматовой.
Знаменитые художники разных эпох стремились запечатлеть на своих полотнах этот удивительный шедевр архитектурной мысли. Самой известной считается работа Михаила Александровича Врубеля «Венеция. Мост Вздохов».
Небольших размеров графический рисунок, выполненный карандашом и акварелью, признан одним из лучших поэтических образов города на воде не только в русском, но и мировом искусстве.
Венеция: злоключения, последний вздох и пожизненное заточение • миф-медузы
Соломенный мост через Дворцовый канал — Рио ди Палацио.
Мост был построен в 1360 году и расширен в XIX веке. С этого места открывается волнующая картина мрачного Дворцового канала с мостом Вздохов, соединяющим Дворец Дожей со зданием Новых тюрем XVI века.
Мост Вздохов был построен Антонио Конти в 1602 году и украшен в барочном стиле. Мост соединяет здание Дворца дожей, в котором располагался зал суда, и здание тюрьмы. «Вздохи», от которых берет название этот мост, издавали не влюблённые, а печальные осуждённые, которые, проходя под стражей по этому крытому мосту, в последний раз могли видеть Венецию.
служил почтовым ящиком для анонимных доносов
Как видите, попасть в тюрьму было очень легко: доносительство поощрялось Венецианской республикой. Не надо никого убивать, грабить, республике изменять, достаточно иметь «доброго друга».
налево пойти (во Дворец Дожей) или направо (в тюрьму Карчери)…
Соломенный мост связан с тюремным бытом. К причалу у моста пришвартовывались привозившие для арестантов солому баржи. Возможно, благодаря этой истории-легенде сооружение и получило свое название.
что в прямом смысле давит на голову. Выбор очевиден:
лучше пойти направо — туда, где ожидают страшные тайны…
Главное в декоре — звездчатые решетки, через которые
осужденный последний раз может увидеть Венецию.
Тюрьма Карчери — для пожизненного заключения,
из нее никогда не выйти на свободу. Печальный вздох раздался?
Вот такая она — Венеция: обольстительная красавица,
игравшая с венецианцами в бесчеловечные игры…
Как и любая средневековая тюрьма, Карчери таит немало страшных тайн — здесь узников пытали и содержали в нечеловеческих условиях: мрак, сырость, крысы размером чуть поменьше собаки, да мощные чугунные решетки — вот все, что они видели, находясь в этой тюрьме.
За решеткой — глухая стена. Так зачем же решетка нужна?
Для имитации окон…
В свое время лорд Байрон, знаменитый английский поэт, добровольно провел ночь в одной из камер, дабы проникнуться зловещей атмосферой этого места, черпая вдохновение для написания новых поэм.
После окончания Второй мировой войны Тюрьма Карчери стала музеем, который имеет большую популярность у туристов — не век же кормить голубей на площади Сан Марко да на гондолах разъезжать! Зловещие тайны старины ничуть не менее притягательны.
Хорош каменный мешок? Хороши засовы, гремящие,
когда камеру закрывают или открывают.
Загляните, можно увидеть камеру…
Если привозили солому, значит, заключенные спали
на соломенных тюфяках. Антисанитария полная…
Окно выходит в тюремный двор, тоже каменному мешку подобный.
Ты боишься, любимый? Не надо…
Я доберусь до папы римского, чтобы тебя освободить!
Отец положит на лопатки всех тюремщиков!!
Мама от Карчери одни фасады оставит!!!
Карчери — Новая тюрьма. До нее во Дворце Дожей была Старая тюрьма — Пьомби (итал. Piombi — «Свинцовая тюрьма»). Своему названию она обязана расположению прямо под крышей Дворца, которая была покрыта свинцовыми пластинами. Зимой свинцовые плиты не защищали от холода, а летом, наоборот, сильно нагревались, создавая тяжелые условия содержания для томившихся в ней пленников.
Тюрьма Пьомби состояла из семи камер на верхнем этаже восточного крыла Дворца дожей и была предназначена для заключённых высокого положения и политических преступников.
Камеры «Старых тюрем» – настоящие каменные мешки, в одном из которых несколько месяцев провёл Джордано Бруно.
Обычными для всех тюрем были жалобы на содержание больных заключенных вместе со здоровыми, скученность и неоправданные проволочки с судом.
Тюремные камеры, расположенные на первом этаже, назывались Поцци (pozzi — колодец), находились на уровне Дворцового канала и во время дождя их заливало водой.
Образец полной безнадежности…
в барочном стиле.
<—Венеция пешеходная под опускающийся занавес
Венеция: Что лучше: ползти или взлететь —>
Где находится и как попасть внутрь
Мост Вздохов соединяет здание бывшей тюрьмы и дворец Дожей (Palazzo Ducale), и находится в центральной части Венеции, на Дворцовом канале.
Он расположен в нескольких минутах ходьбы от главной городской площади Святого Марка (Piazza San Marco), увидеть его внешний облик можно направляясь к Славянской набережной (ориентиром будут служить две колонны со статуями) в сторону Соломенного моста (Ponte della Paglia). Именно с этого места открывается лучший вид на достопримечательность.
Желающим попасть внутрь сооружения, советуем приобрести билет онлайн за 27 евро для посещения музея Дворца дожей – это позволит избежать 2-3 часовой очереди в кассы.
Экскурсионная программа предлагает увидеть казематы и покои правителей Венеции, пройтись по мосту Вздохов к зданию тюрьмы и обратно, а также посетить без очереди собор святого Марка. Групповые экскурсии, стоимостью от 56 евро, проводятся на английском, немецком, испанском, французском и итальянском языке.
История строительства
Мост был построен по заказу влиятельного и богатого политического деятеля, главы Венецианский республики, Марино Гримани (Marino Grimani). На главном фасаде сооружения виднеется фамильный герб его знаменитого рода.
Возведение началось в 1600 году и закончилось в 1603, что для того времени считалось рекордными сроками. Проектировкой и строительством занимался Антонио Контино (Antonio Contino), выходец из известной династии итальянских архитекторов.
Небольшой мост длинною всего лишь 11 метров был предназначен для единственной и очень важной задачи: он объединял здания Новой тюрьмы и Дворца дожей.
Легенды и мифы
Как и большинство достопримечательностей Венеции, мост Вздохов окутан мистическими приданьями и поверьями.
Одна из легенд связана с именем неординарной личности: Джакомо Казанова (Giacomo Girolamo Casanova), которому суждено было стать узником каземат и пройтись по мосту в качестве осужденного за тяжелые для того времени преступления. Известный сердцеед, литератор, авантюрист, алхимик и маг был арестован в 1755 году по обвинению в ереси, спиритических практиках, мошенничестве и разврате.
- Интересный факт: проведя в заточении больше года, Казанова умудрился вырваться на свободу, став первым и единственным заключенным, сбежавшим из зловещих стен этой суровой тюрьмы.
Несмотря на мрачную историю, мост Вздохов также известен как одно из самых романтичных мест великолепной Венеции.
Существует забавная легенда, согласно которой, влюбленная пара, проплывшая и поцеловавшаяся под мостом в полночь, никогда не расстанется, навеки сохранив искренность и пылкость любви.