Добровольцы России Тюменский доброволец полгода провел на передовой в Луганской народной республике, участвовал в штурме населенных пунктов. Был ранен, приехал повидаться с родными. С участником боевых действий пообщался корреспондент «Вслух.ру». Наша встреча проходила в фонде «Путевка в Жизнь», где бойцу выдали вещи, которые могут ему пригодиться на фронте. Собеседник просил не называть его имени и фамилии, а также точного расположения воинской части. Бойцу около 30 лет. Ранее он проходил службу по контракту в десантных войсках — после срочной службы. Когда началась спецоперация, ему позвонили из военкомата. Раздумывал недолго, записался добровольцем в мотострелковое подразделение. Далее рассказ самого бойца.
Беру в бой 12 снаряженных магазинов к автомату
До СВО в боевых действиях я не участвовал, но подготовка в ВДВ была хорошая, многое пригодилось. На Донбассе с апреля прошлого года. Участвовал в освобождении 16 населенных пунктов. Крупные села и деревни нам помогает брать спецназ. В бой беру 12 снаряженных магазинов от АК-74, еще пару пачек с патронами, так чтобы наверняка хватило. Надеваю разгрузку, закрываю грудь магазинами, выше — подсумки с гранатами. Бронежилетом не пользуюсь. Обычные пули от «Калашникова» их не пробивают, а вот усиленные «ПП» — да. Такая пуля калибра 5,45 мм входит в бетонный столб на 3-4 см. Бронежилет так-то нужен в бою. После взрыва товарищу большой осколок в спину прилетел. Его бронежилет спас — пластину раскололо, а на теле только синяк.
Коллиматорным прицелом не пользовался. Я ходил на штурмы с подствольным гранатометом, от его выстрелов коллиматорный прицел сбивается, поэтому нет смысла его ставить. Хотя вещь полезная.
Тепловизоров у нас мало. С этим проблемы, их тяжело достать.
Активными наушниками не пользуюсь, можно товарища в бою не услышать. Гранатометчики их сами покупают. А если раз выстрелить из РПГ, то можно и без наушников. Есть еще беруши для гранатомета, но в реальном бою ими никто не пользуется. Рот открыл, еще и крикнул погромче перед выстрелом, чтобы уши не закладывало, и нормально.
Наколенники и налокотники неудобны — постоянно за что-то цепляются, сползают, из бронетехники неудобно вылазить. По этой же причине неудобна экипировка «Ратник». Из БТР в ней не вылезешь. У меня были полиуретановые наколенники вшиты в штаны. Такие удобные, не мешают. Тактические очки нужны только когда на броне — защищают от пыли. Тактические перчатки нужны, но для меня удобнее перчатки с открытыми пальцами.
На передовой пользуемся китайскими рациями «Баофенг». У них сигнал шифруется. А наши армейские рации «Азарт» легко прослушиваются противником.
Действуешь на адреналине
В бою действуешь очень быстро, адреналин дает прилив сил. Говорят, что на адреналине человек становится сильнее в три раза. Ту же чеку от гранаты вырываешь и бросаешь мгновенно. Не сразу осознаешь, что и как происходит. Зачастую, когда уже закрепились, начинаешь думать: там в сторону отпрыгнул, от пули ушел, кого-то вовремя отдернул, выстрелил по противнику, даже не думая, действия доходят до автоматизма. Каждое наступление — это как лотерея, повезет — уцелеешь. Помню, в метре от меня мина взорвалась. Думаю, что 80-ка от польского миномета, потому что выход не слышал. Меня даже не задело — ни царапины. Слышал, что у ребят точно также 120-я мина взрывалась, лишь слегка задело.
Во время штурмов постоянно приходится смотреть под ноги, чтобы не наступить на мины-лепестки. Наступишь — ногу оторвет. Украинские войска засеивают все «лепестками» с воздуха. На БТР если едешь по дороге, давление в шинах спускаешь до минимума. Так покрышки не рвутся, когда на «лепестки» наезжаешь.
С каждым боем тебе все легче и легче становится воевать, отрабатывается тактика действий подразделения. С полуслова друг друга уже понимаем, с полувзгляда. В подразделениях в основном все на позывных, порой даже не знаешь ни имени, ни фамилии, кто с тобой рядом воюет.
Новички приезжают, засыпают вопросами о том, как уцелеть в бою. Убежать от взрывов точно не получится, лучше где-то лечь или чуть ниже пригнуться, за чем-то укрыться. Пока на себе не испытал, не поймешь. Все это понимание приходит само по себе. Если я слышу, как летит мина, с места не сойду, потому что если побежишь — попадешь прямо под взрыв. Лучше на месте укрыться.
Страх приходит после боя
Есть, кто трусит, боится идти в бой. Такие были даже среди добровольцев. Говорит, мол, не пойду. Их стыдим: «Ты думал тут другое? Здесь война идет. Думал, что тебе просто так деньги на карточку будут переводить. Потом еще медали и удостоверение ветерана боевых действий вручат?» Думаю, что дело не в психологической подготовке, а в характере человека и его стрессоустойчивости. Кошмары по ночам меня не мучают, хотя кто-то может и жалуется. Страх, конечно, есть, но он приходит после боя. Плохо, когда страх пропадает.
О ракетных обстрелах нас по рации разведчики или связисты предупреждают. А так, если услышал, что летит, уже не спрятаться. Предупреждают и о появлении коптеров противника. Сбить коптер из автомата не получится, а вот из ружья — можно. Разведчики наши решили дрон запустить за 700 тысяч рублей, только что его получили. Подняли в небо, чтобы проверить, а ополченцы сразу открыли по нему огонь из автоматов. Хотя по рации всех предупредили, что наш дрон полетит. В итоге один из местных выстрелил из ружья зарядом дроби и сбил нашу «птичку».
Стреляем, а они не падают
Сходиться в рукопашную ни разу не приходилось. Было не по себе, когда противник шел на нас в атаку под воздействием каких-то психотропных веществ. Я стреляю из автомата, вижу, что попадаю, кровь летит, а он продолжает бежать на тебя. Одному руку прострелили, он все равно стреляет, держа автомат одной рукой.
Уже все знают, что на стороне ВСУ воюют и наемники из стран НАТО. Против нас выступало много турков и поляков. Удивились, когда в тылу увидели африканца в военной форме. С удивлением подходим к нему. « Да свой я», — уверяет темнокожий боец. Оказалось, воюет за ДНР с 2014 года.
Кстати, о деньгах. С ВО — это не место для заработка. Кто едет за деньгами, чаще всего погибает среди первых. Там мы защищаем нашу страну.
Про веру в Бога
Я думал, что не верю в высшие силы. Когда уезжал, мама дала мне деревянный крестик. Повесил его на шею. У меня как-то нитка лопнула, крестик потерял, и в этот же день мина рядом прилетела. Получил осколочное ранение. Ранило не сильно, но все же я очень серьезно задумался. Тот мамин крестик я так и не нашел, взял в госпитале другой — такой же деревянный.
Большинство ранений — от осколков мин и снарядов. Еще и контузии. Во время одной из таких контузий у меня глаза в разные стороны смотрели, пока не отошел. Ребята сказали.
Кровь останавливает медицинский клей
Быстро останавливает кровь медицинский клей БФ-6. Им многие пользуются, очень удобно. Сам так рваную рану на ноге заклеивал. Жгуты рвутся, если туго затягивать. Лучше турникеты. Бывает, что и турникет не помогает. Товарищу осколок пробил бедренную артерию. Ногу затягиваю, а кровь не останавливается. Сообразил зажать артерию в паху, быстро довезли до госпиталя.
Про быт
С банями проблемы. Их там не строят. На деревню может быть одна баня. У большинства местных жителей даже в частных домах ванны стоят, благоустроено, газ подведен. У нас в части была своя баня на базе КамАЗа, но на передовую она не поедет. Находим, у кого из местных есть баня, договариваемся с владельцем, дрова сами натаскиваем.
Письма от детей греют души
Там, на фронте, приятно получать гумпомощь, которую привозят со всей страны. Благодаря таким организациям как фонд «Путевка в Жизнь» и другим мы чувствуем поддержку от населения. Ценятся не сами вещи, а внимание. Особенно греют душу письма от незнакомых нам детей. Видно, что часто пишут сами дети. Один из наших отчаянных бойцов не смог сдержать слез, читая письмо от ребенка. Задело за живое.
На гражданке для фронта массово делают блиндажные свечи. Да, они удобны. Главное, не делать сплошной навес над окопом, чтобы воздух не нагревался, иначе с тепловизора сразу увидят и накроют. Мы такие свечи делаем из обычного растительного масла. Наливаем в банку, пропитываем в масле бинт и поджигаем. Горит ничуть не хуже.
Спать лучше всего на вспененном полиэтилене (теплоизоляция) с фольгой. В отличие от туристического коврика он не намокает и не рвется. Без теплого спальника, конечно, тоже не обойтись.
Дети встречали с цветами
Население к нашим войскам относится по-разному. Где рады видеть, а где — нет. В Кировске хотели в магазин заехать. Доехали на технике до центральной площади. Только вышли, и дети нам рисунки и полевые цветы несут. Приятно было! Покатали еще детишек по площади. Наш товарищ, Юра, сходил в магазин, купил там целую коробку мороженого, детям раздал.
На время штурмов местные прячутся в подвалах, они у них капитальные. Могут даже выстрел от «Града» выдержать.
Своих не бросаем
Своих мы не бросаем — ни раненых, ни убитых. Даже под обстрелом стараемся выносить павших товарищей. Если сразу не удается, укры не подпускают, можем позднее подъехать. Даже через месяц приедем и все равно заберем, был уже такой случай. Приходилось и сгоревших из подбитой техники доставать. Противник же своих вообще не забирает. Мы им не раз предлагали: «Заберите ваших. Стрелять не будем». В ответ — молчание. Прикапываем тогда сами убитых, так, чтобы потом их можно было найти. Мы же люди.
Наши пайки сытнее!
Кормят хорошо. Отбили как-то грузовую машину с пайками у ВСУ. Они их еще отдавать не хотели, сопротивлялись. Да, упакованы натовские пайки красиво, но наш паек намного сытнее. Из консервов больше всего понравилась калининградская тушенка — очень вкусная!
Мы себя уважаем
Трофеи после боя, конечно же, берут. Тот же бронежилет может пригодиться. Друзья подарили мне трофейный армейский нож, которыми награждали «морских котиков» за участие в операции «Буря в пустыне». К сожалению, я его потом потерял. Оружие, естественно, становится трофеем. Но чтобы кто-то личные вещи у уничтоженного противника брал, я такого не слышал. Наши ребята себя уважают.
В одном из сел проводили зачистку, зашли в дом, а там иконы в золотых окладах. Никто их даже не тронул. А пишут в украинском интернете, что русские из домов унитазы забирают и к себе домой отправляют. Они бы еще рассказали как, ведь на границе жесткий контроль, всех военнослужащих проверяют. Я привез домой только осколки от мин. Их сложно извлечь, но ходить и бегать не мешают. Проблемы только с обследованием, МРТ пройти не смог. Скоро обратно в часть.
Иностранцы едут в Донбасс биться за свободу Русского мира. Реальные хроники борьбы
Военные эксперты пояснили, почему всё больше иностранных добровольцев приезжают в зону СВО и бьются за свободу Донбасса на стороне России.
Военный корреспондент Георгий Медведев прокомментировал информацию военкора Александра Сладкова, который рассказал, как в зону СВО прибывает всё больше иностранцев, чтобы участвовать в специальной военной операции в рядах армии России.
По словам Сладкова, у него есть “небольшое, но важное сообщение. Для участия в СВО прибывает всё больше иностранцев. Не “специалистов-наёмников”, а обычных парней и мужчин, по контракту.
Военкор отмечает: желающих воевать за правду в русской армии множество. ” США не всем нравятся на планете Земля, желающих умерить их амбиции немало. Будут у нас успешные мощные сдвиги – в России добровольцев ещё поприбавится, и ненавистники англосаксов поактивнее будут”, – пишет военкор. Сладков подчёркивает, что в русской армии уже сражаются и бойцы с Ближнего Востока, из Латинской Америки, из Африки. Американцев ненавидят во всём мире. Кроме коллективного Запада, что составляет лишь одну седьмую часть населения Земли.
Иностранцам спасибо. Видим, что в непростой период вы приехали, лично я запомню и внукам, когда подрастут, буду объяснять и рассказывать, кто на Земле есть кто,
– благодарит Сладков.
Заявление Сладкова также подтвердил руководитель информационного агентства News Front Константин Кнырик. По его данным, национальный состав в интербригадах Донбасса тот же, что и был в числе добровольцев ДНР и ЛНР:
Это антифашисты из Италии и Франции, мы их все знаем. В том числе Сербия, понятное дело. Достаточно много сербов-добровольцев на стороне Донецкой Народной Республики. Просто сейчас их действительно стало в определённом количестве больше.
Военный корреспондент Георгий Медведев подчеркнул, что даже в самом начале боевых действий в Донбассе в 2014 году “очень много встало на свои места, и стало понятно, что это не какой-то локальный конфликт, а действительно противостояние двух полюсов этого мира – нашего Русского и западного гегемона, со всем его образом, со всей его жестокостью, зверством и бесчеловечностью”.
И поэтому на обе стороны этого конфликта начали прибывать ещё с 2014 года иностранцы. Они прибывают как к нам, в ряды ополчения, так и на территории Украины очень много наёмников-иностранцев. Люди во всём мире, в принципе, делятся на хороших и плохих. Поэтому для кого это приемлемо – убивать людей, убивать мирных жителей за деньги и испытывать от этого удовольствие, – они ещё с 2014 года ездили на Украину, как на сафари. Кто-то устраивался на службу и по сей день воюет в рядах нацистских батальонов. А люди, которые прекрасно понимают, каков характер этого конфликта, что происходит здесь, чьи моральные убеждения не позволяют оставаться в стороне, и кто понимает, что сейчас идет борьба за весь мир, прибывают на территорию Донецкой, Луганской народных республик. Очень много воинов-интернационалистов с 2014 года и по сей день воюют,
– пояснил военный корреспондент.
Медведев отметил, что “очень многие ребята, достойные, хорошие, погибли. Но люди продолжают прибывать и по сей день. Потому что сейчас уже все маски сброшены, и противостояние России с Западом идёт открытое. Многие люди, прибывающие сюда из тех стран, которые в свои годы как раз получили неоценимую помощь от Советского Союза, который помог им сохранить суверенитет, сохранить государство”.
И для людей, чьи отцы и деды воевали тогда, в 1960-е и 1950-е годы, на территории их стран, они считают, что обязаны долг отдать перед Россией. Я думаю, это о многом говорит. Они поднимались за память наших отцов, дедов, которую попытались попрать и вычеркнуть из истории. Так же сейчас происходит со многими странами. Очень много латиноамериканцев воюет на территории Донбасса, с нашей стороны. Это тот пласт, который мы называем интернационалистами, в лучшем понимании этого слова. Это не наёмники, это не те, которых называют профессиональными убийцами, как американские военные компании, которые в Сирии, в Ираке, в Афганистане воевали. Это люди, которые действительно по зову сердца берут нехитрый свой скарб и приходят сюда отстаивать интересы всего мира. Правильные интересы, общечеловеческие ценности. И они за них сражаются. И, я думаю, честь и хвала таким людям, которые так поступают,
– резюмировал военный корреспондент Георгий Медведев.
Дзен
Телеграм
Что ждет русских добровольцев после спецоперации
В регионах России продолжается формирование добровольческих батальонов для участия в СВО. По приблизительным оценкам, таковых уже набралось порядка сорока. Вместе с тем всё активнее в чатах и комментариях разгоняется тема того, что будет “после спецоперации”, а именно: куда приложат свои усилия все эти люди, которые вернутся по домам?
Она, говорит Саша, очень хорошая жена – поддерживает все его начинания. Но вот о том, что муж отправился добровольцем на Донбасс, он ей рассказывать не стал – поберёг её нервы.
Просто сообщил, что едет по “хорошему контракту” работать в другой регион – брякнул первое, что пришло на ум: в Белгородскую область. Собственно, оттуда и уходил на передовую отряд добровольцев, в который его определили, – на Харьковское направление.
Я ведь ездил уже на Донбасс в 2014–2015 годах, когда там кошмар настоящий был. Тяжело пришлось. Очень. Не хочу сейчас делиться всем этим. Но это я к тому, что понимание о том, как и что происходит на фронте, у меня имелось ещё до СВО. И на первых порах, когда всё только начиналось, я внимательно следил за событиями. Знаете, одно дело, когда эти боевые сводки читает обыватель, и совсем другое – если реально можешь разглядеть за строками, что творится,
И ещё в марте, спустя пару недель после старта спецоперации, он понял: парням на фронте приходится тяжело. Такое же мнение высказывали и другие ребята – из тех, с кем он раньше бок о бок находился в рядах защитников Донбасса.
По его словам, большинство добровольцев – адекватные, взрослые люди, вполне отдающие себе отчёт в том, что они делают, а главное – зачем. Откровенных моральных уродов и отморозков, возомнивших себя “терминаторами”, он там не видел. Хотя встречаются и те, кто не выдерживает. И пытается глушить страх и стресс алкоголем. Но подобное встречается редко. А “излечивается”, напротив, быстро: либо человек приходит в себя после “профбеседы” и становится нормальным, либо уезжает домой.
Разговор короткий. Не можешь, не получается – не надо мучиться. Значит, не твоё это дело. Уезжай поскорее, пока не погиб по глупости, никто упрекать не станет,
– продолжает собеседник Царьграда.
Хотя – таких, ещё раз оговаривается Саша, мало. Большинство же (процентов восемьдесят), получив отпуск и съездив домой – к родным и близким, через месяц возвращается обратно – в строй.
На вопрос, что будет “после”, когда случится долгожданная Победа, ростовчанин отвечает с некоторым недоумением:
А что будет? Вернёмся. Отдохнём. И каждый продолжит заниматься тем, чем занимался до командировки. Работать, жить, воспитывать детей. Я просто хочу сказать ещё раз: мы выполняем свой долг, защищаем Родину – это раз, освобождаем Украину от нацистских подонков – это два. И всё. Не надо ничего выдумывать,
Да – добровольцы. Но служить они идут по контракту
Точных раскладов по численности войсковой группировки, участвующей в СВО, на данный момент, по понятным причинам, нет. По приблизительным оценкам экспертов, русские и союзные силы насчитывают порядка трёхсот тысяч “штыков” (сухопутные войска, ВДВ, морская пехота, Росгвардия, Народная милиция ЛДНР) и имеют, что имеет важнейшее значение, перевес в боевой механизированной мощи (танки, авиация, артиллерия).
Им противостоит практически вся армия Украины, плюс задействованы силы полиции, Нацгвардии и теробороны – рекруты и резервисты, в сумме – от 700 до 900 тысяч человек (потери сейчас не берём, хотя они весьма значительны). И не стоит забывать, что коллективный Запад, стараясь продлить агонию укронацистского режима, постоянно накачивает Незалежную своим вооружением, на стороне укрорейха.
А протяжённость линии фронта – около 2400 км.
Соответственно, не нужно быть большим докой в военных делах, чтобы понимать: прорехи на линии соприкосновения, пусть и при наличии прикрытия со стороны авиации, боевой техники, РСЗО и так далее (успешного и эффективного, кстати, прикрытия – тут бесспорно), недопустимы. Есть мнение, что именно недостаток живой силы и замедляет наступление наших войск.
И вот не допускать появление этих “дыр”, в спайке с регулярными частями, и призваны добровольческие соединения.
На данный момент добрая половина регионов России ведёт набор в собственные “именные” батальоны, формируемые на контрактной основе. Последнее уточнение, к слову, важное: речь идёт не о стихийных партизанских отрядах, а конкретно о военной службе по контракту, где с каждым изъявившим желание отправиться на спецоперацию юридически оформляется договор в соответствии со статьей 33 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ “О воинской обязанности и военной службе”.
Страна собирает “именные” батальоны
Добровольческие соединения успешно создавались по инициативе Союза добровольцев Донбасса ещё до спецоперации – и они выполняли свои задачи по противодействию укронацистскому режиму. И после объявления СВО формирование их продолжилось.
А первые подразделения непосредственно в регионах возникли в Чечне буквально с первых дней СВО – это были спецподразделения “Ахмат”, батальон “Юг”, моторизированный полк им. Ахмата-Хаджи Кадырова, летом стало известно о наполнении новых батальонов “Ахмат” – с приставками “Юг”, “Север”, “Запад” и “Восток”.
В Приморье готовится к отправке добровольческий отряд “Тигр”, который, по заявлению губернатора Олега Кожемяко, будет оказывать поддержку приморской же 155-й гвардейской бригаде морской пехоты, выполняющей задачи на Украине. В него принимаются мужчины от 18 до 60 лет, которые проходят месячное обучение. До отъезда они получают 200 тысяч рублей, затем ежемесячно – столько же.
Один из примеров набора в “именные” батальоны. Скриншот из ВК.
В Якутии создаётся отряд “Боотур” (в его состав входят водители, механики, наводчики ПВО и пулемётчики), в Чувашии – батальон связи “Атал”, в Пермском крае – мотострелковая рота “Парма” и танковый батальон “Молот”, в Амурской области – одноимённый мотострелковый батальон, в Челябинской – батальоны “Южный Урал” и “Южноуралец”, в Нижегородской – танковый батальон им. Кузьмы Минина. В Татарстане тоже формируются “региональные” батальоны – “Алга” и “Тимер”, в Башкирии – мотострелковый батальон им. Минигали Шаймуратова, в Тюменской области – артдивизион “Сибирь”, снайперская рота “Тайга” и сапёрный батальон “Тобол”, в Санкт-Петербурге – батальоны “Кронштадт”, “Нева” и “Павловск”.
Готовятся “именные” соединения в Курской, Омской, Ленинградской областях, в Москве. А казаки из Краснодарского края и Ростовской области участвуют в СВО уже давно.
“Это, прежде всего, патриоты. А на провокации обращать внимания не стоит”
Сравнивать эти батальоны с какими-то украинскими “тербатами” и “нацбатами” ни в коем случае нельзя, считает политолог Марат Баширов, автор ТГ-канала “Политджойстик”.
Это – контрактники. Которые набираются на контрактную службу Министерством обороны России, поэтому сравнивать их с украинскими “батальонами” нельзя. Эти люди имеют опыт военной службы – да, не все из них ранее принимали участие в боевых действиях, но все они являются военнообязанными.
Поэтому, собственно, и все рассуждения на тему того, что после возвращения “оттуда” они вольются в какие-то формирования – по примеру того, как это было (и есть) на Украине, где практически каждый олигарх для защиты своих интересов обзавёлся собственной маленькой “армией”, – эксперт считает спекуляциями и провокацией.
Все они, естественно, где-то работают в обычное время – у кого-то свой бизнес, кто-то трудится на предприятии, ещё где-нибудь. И, соответственно, они и не появились из ниоткуда и не исчезнут куда-то. А вернувшись, продолжат жить так, как прежде,
– отмечает Баширов в беседе с Царьградом.
Тема, о которой он упомянул, однако, действительно стала активно муссироваться в последнее время – собственно, с того момента, как началось создание таких соединений.
Как полагает бывший опер РУБОПа Александр Григорьев, этот зловонный “ветер”, порождающий всякие “инсинуации о будущем”, дует из Незалежной: вбросы специально запускают украинские спецслужбы, чтобы вызвать брожения в обществе в России.
Налицо попытка напомнить нам, как было в 90-х, когда правили бал бандитские группировки, ряды которых пополняли в том числе и бывшие сотрудники правоохранительных органов, и военнослужащие. Но время сейчас другое – это первое. Другой момент – сегодня в нашей стране попросту нет ни олигархов, готовых силовым способом отстаивать свои какие-то интересы (я не говорю о толстосумах – денежных мешках), ни криминальных группировок по образу тех, что были прежде. А уж тем более говорить о каких-то чиновниках, мечтающих обзавестись собственными вооружёнными бригадами, совсем смешно,
Он напоминает, что добровольцы, в соответствии с поправками в закон “О ветеранах”, ведёнными с 14 июля текущего года, относятся к ветеранам боевых действий – и, соответственно, на них распространяются все меры соцзащиты, предусмотренные для этой категории.
Извращённые варианты по украинскому сценарию у нас не пройдут
По мнению первого министра безопасности ДНР, исполнительного директора Союза добровольцев Донбасса Андрея Пинчука, люди, которые приняли решение идти на фронт добровольцами, – это в первую очередь патриоты своей Родины.
На протяжении всей своей истории Россия отстаивала свои интересы – военным путём, и много было служивых в любое время, – напоминает Пинчук. – И каждый раз возвращались люди с боевым опытом, которые защищали свою страну. А как иначе? И что? Простой пример: семь лет назад мы создали Союз добровольцев Донбасса, и всё это время он объединяет тех, кто принимал участие в боевых действиях. Потом они жили своей привычной жизнью. А как только началась СВО, значительная часть вновь уехала на фронт: у нас три батальона сформировано и несколько отрядов на Запорожском, Харьковском направлениях.
Считать же, что из них впоследствии будут созданы некие локальные вооружённые структуры, наивно, полагает Андрей Пинчук. К тому же, подчёркивает он, силовой аппарат в России работает хорошо, есть вертикаль власти, а Россия – всё-таки не Украина, и извращённые варианты, которые там происходили и происходят, у нас не пройдут никак.