Добровольцы России Обоснование социальной значимости
Понятие “добровольчество” и заинтересованность в нем сегодня стремительно развивается и растет. Данным видом социальной активности занимается все большее количество жителей страны, подключаются к поддержке различные сектора экономики, создаются новые формы взаимодействия друг с другом.
Реализация данного проекта позволит добровольцам и организаторам волонтерской деятельности получать квалифицированную помощь по профильным вопросам на безвозмездной для них основе, наладить собственную работу по организации текущей деятельности на должном уровне, минимизировать собственные расходы.
Для самих волонтеров данная опция станет одним из мощных мотивационных стимулов продолжения занятия волонтерством, также сможет привлечь к занятиям добровольческой активностью новых участников, повысить уровень собственной грамотности по затронутым сферам деятельности.
Наряду с этим, организовать качественный формат взаимодействия с волонтерами и волонтерскими организациями и привлечь их к реализации текущих проектов смогут руководители и специалисты государственных и муниципальных учреждений, в результате чего волонтеры получат опыт и знания по данному направлению.
В рамках данного проекта добровольческое сообщество сможет найти новую ресурсную и информационную поддержку со стороны коммерческого сектора экономики, совместно реализовывать еще большее количество мероприятий, развивать корпоративное волонтерство в регионе и не только, делиться опытом с коллегами из страны и мира
«обращался здесь в казани в военкомат — там ответили, что я старый»
— Как вы оказались именно в чеченском подразделении?
— Я вначале обращался здесь в Казани в военкомат — там ответили, что я старый, не взяли. Я доказывал, что хоть и старый, но многим молодым дам фору. Говорил, что в прошлом году на Эльбрус забрался — многие молодые там побывали? Надо, говорю им, человека реально оценивать, а не формально.
Но бюрократические препоны, сами понимаете… Не пропустили. Но не зря говорят о провидении. Товарищ прислал мне видеоролик, а там: «Хватит сидеть на диване, приезжайте в Грозный. Мы сейчас в администрации, нам выдали одежду, оружие — завтра будем выдвигаться на позиции…» И телефон указан — я позвонил. Мне сказали: «Приезжайте!» И добавили, что возраст — не проблема.
— И как вас там приняли?
— Все быстро, организованно там прошло. Возглавлял работу с добровольцами чеченский командир Бекхан, я очень благодарен ему. С нами провели обучение — дней пять, выдали снаряжение, оружие — и на передовую!
— А как вы получили контузию?
— Нас как раз перебросили из Мариуполя в укрепрайон Попасного, из городских боев в полевые перебросили. В первый же день мы зашли в эту деревню, но наш командир дал команду отойти, он опытный, западню почувствовал. И только стали отходить, как нас минометным огнем накрыло.
«деньги, что мне заплатили, раздал в мечети»
— Нередко можно услышать, что в этих подразделениях воюют не добровольцы, а наемники. Дескать, когда едут, руководствуются не убеждениями, а желанием заработать.
— Начну издалека. Меня очень сильно коробит, что наши спортсмены выступают под белым флагом. Это цвет капитуляции. Меня очень это возмущает: где же их патриотизм? Я бы на их месте внаглую с российским флагом вышел — ну и пусть наказали бы потом. Зато они показали бы, что мы своей страной гордимся!
А многие настоящие спортсмены не выступали под белым флагом, не зарабатывали, а поехали с нами воевать. Они и у нас в подразделении были — в основном те, кто занимается единоборствами. Ребята веселые, жизнерадостные, с настоящим боевым характером, и проявили они себя отлично!
— Но добровольцам все-таки платят, это правда?
— Я уже говорил, что, поехав туда, взял деньги на всякий случай, а там, оказалось, платят. Но я эти деньги, что мне заплатили, раздал в мечети. Я считаю, что деньги нужнее там. И там многие поступают как я. Чеченцы, когда берут населенный пункт, скупают весь базар и раздают местным жителям продукты. Так что деньги нужнее там — для того, чтобы жизнь налаживать.
«били их же оружием»
— Правда ли, что у них — только устаревшее оружие, натовское «б/у»?
— У них разное оружие — и современное, и устаревшее. Мы смогли захватить «Джевелин» с блоком управления. Это редкость — сам по себе ни дрон, ни «Джевелин» ничего из себя не представляет без блока управления. Поэтому всушники обычно эти блоки утаскивали с собой, не бросали после вывода дрона из строя.
— Судя по иным новостям, сейчас воюют в основном не люди — беспилотники. Сколько в этом правды?
— Люди всегда будут главными, но техника очень сильно вмешалась и в жизнь, и в войну. И у нас, и в ВСУ ее очень много. Дроны, например, очень помогают: теперь корректировщик артиллерийского огня сидит в безопасном месте, а данные ему передает беспилотник. Большие дроны могут нести боекомплекты.
— И тем, кто посылает беспилотники против людей, людям противостоять труднее?
— Я видел, как дроны сбивали — облачко в небе…
«интернационал» на украине
— Понятие «чеченское подразделение» предполагает, что командиры, организаторы, бойцы — чеченцы. А как бойцы разных национальностей находят общий язык — в прямом смысле? Как понимают друг друга?
— А там все очень грамотно, продуманно было сделано! Тех, кто из глубинки из Чечни — вообще по-русски не разговаривали, поэтому из них формировали отдельные подразделения. А кто хорошо владел русским — были с нами. Мы понимали друг друга.
— А кто еще был в вашем подразделении, в соседних?
— Было очень много ребят из Татарстана, и со всех концов России много людей приехало. У нас было не больше 30 процентов уроженцев Северного Кавказа. А вот в соседнем подразделении — 150 чеченцев.
«нас заманивали»
— С иностранными наемниками сталкивались?
— Ни в плен их не брали, ни среди «200-х» не видели. Но и всушники, надо заметить, старались не оставлять своих убитых. А вот в темноте в лесу я слышал французскую речь. Они нас заманивали…
— Как?
— Ну, чтобы мы зашли поглубже, они специально перекрикивались. Нас опытные ребята остановили: «Не вздумайте дальше идти». Расчет был на то, что мы в лес зайдем — а у них тепловизоры, хорошая оптика… Если бы мы стали догонять их, нас бы накрыли огнем.
— А у нас такая техника есть?
— Скажу так: у нас все было. В том числе и трофейное оборудование.
«они пришли бы к нам»
— Сейчас некоторые рассуждают так: не надо было начинать спецоперацию на их территории, вот если бы они пришли к нам…
— Через три-пять лет они пришли бы. И Мариуполь мог случиться в Казани! На двести процентов пришли бы!
— Почему так уверены?
— Я видел в их школах их учебники, читал, что там написано. Сказки для детсадовцев читал. Они считают, что мы враги, что нас надо уничтожать, нас надо загнать за Урал, а это их земля. А после мариупольской полиции что нам досталось, я вам скажу: в их «тревожных чемоданчиках» — практически в каждом были какие-то нацистские прибамбасы.
Ремни, кружки со свастикой и всякое такое — просто волосы от этого дыбом! Для них это все — важные символы. Я ведь пошел туда еще и потому, что хотел убедиться лично в том, что про них нам говорили. И я уверен, что это правда, что они пришли бы. Американцы им еще бы дали и атомную бомбу, пожалуй. И они бы их кинули — и пошли в атаку.
— А еще говорят про «шайтанов» — наемников и воинствующих исламистов, которые воюют на стороне ВСУ в составе батальона ичкерийцев**.
— Сам я их не встречал. Но ребята, которые приехали воевать из Грозного, говорят, что они там есть, и их немало. Это слышно по переговорам.
«они умеют воевать»
— Каков наш противник из ВСУ? Насколько правы те, кто из соображений пропаганды, представляет их неумелым плохо вооруженным сбродом?
— Нет, они умеют воевать! Выучили и тактику, и стратегию. Уроки американские выучили, умеют и заманить, не теряя своих людей, и огнем накрыть противника.
— И что этому можем противопоставить мы?
— С нами воевали профессиональные военные. «Вагнеровцы», которые прошли по две-три войны, ребята из ОМОНа, спецназа, те, кто участвовал в чеченских кампаниях. Это профессионалы, они действия противника просчитывали. У нас воевали отцы, которые искали своих детей, отцы, которые вместе с сыновьями воевали — двое таких были с позывными «Монах» и «Послушник». Мулла был среди воевавших с нами. Это надежное фронтовое братство, где знают приемы противника и думают друг о друге.
— А разница в религии не мешает?
— Вы видели, может быть, ролик, когда один боец около церкви молится Аллаху, а второй его прикрывает? У нас друг друга уважали, и даже если вопрос о религии поднимался, разговор всегда заканчивался словами: «Ты брат!» И еще в Грозном такое уважение к пожилым, к вере, к женщинам, к духовной чистоте — я думаю, очистка нравов от всякой мути оттуда пойдет.
«там жизнь обесценена»
— Мирные жители действительно нам рады или все-таки нет? Или они вообще радуются всем, кто приходит и раздает еду?
— Смотря кто и в каких городах — население там неоднородное! Луганск, Донецк — там нам по-настоящему рады. Именно нам. А вот в Мариуполе было 50 на 50. Потому что «Азовсталь» строили осужденные бандеровцы, и они же там потом осели, и детей воспитывали своих в соответствии со своими идеалами. Понятно, что нам они не были рады.
— А кто вообще остался там под огнем, что это за люди?
— Из мирных жителей мало кто остался, не уехал. И у них такое отношение к жизни… Она обесценена. Иногда человек идет мимо наших позиций под огнем, ДНРовцы ему кричат: «Куда ты?! Убьют! Уходи!», а он: «Я быстренько». Как будто ему все равно — жить или умереть.
— Сейчас «азовцы» сдались в плен. Какие они — их пленные?
— Я пленных не видел близко, ни одного. Но они такие же, как мы, я уверен, у нас же с ними корни одни, только идеалы и цели разные. И я не думаю, что какой-то перелом у них внутри возможен. Вы посмотрите, как они аплодировали в Бундестаге, когда было принято решение дать им оружие. Это внуки и правнуки тех, кого наши деды били, поэтому мы всегда будем для них врагами. И не надо витать в облаках.
«это все же, по сути, война»
— Сегодня выросло поколение со своими представлениями о свободе — им трудно подчиняться командиру?
— Когда человек приезжает со своими представлениями, могут быть какие-то трения, но война* все быстро корректирует. Подразделение из выскочек, одиночек недолго просуществует — тут быстро приходит понимание важности дисциплины.
— Вы сказали «война»* или все же это спецоперация?
— По сути, это настоящая война*. Потому что задействована идеология, потому что гибнут мирные люди, гибнут дети. Даже при простом передвижении войск предусмотрены потери в 3 процента, а тут «двухсотых» насколько больше. И гибнут хорошие ребята. Наш генофонд, наши патриоты, они могли создать семьи, воспитать детей. А они закрывали собой товарищей, на гранаты падали.
— Но не все же поголовно там смельчаки?
— Вот был у нас такой момент — генерал подъехал и спросил, кто не хочет больше оставаться там. Так из трехсот только один шагнул вперед. А контрактники — мы с ними рядом были — это серьезные, адекватные мужчины, смелые — просто железные парни. И морские пехотинцы были — отличные ребята.
Был «нефтяной» полк чеченцев, которые охраняют нефтяные вышки. Наш командир Мамед как раз из этого полка — так он нам на передовую сам, понимаете, сам, будучи командиром, привез воды! За рулем был — как это характеризует его человеческие качества, понимаете?
Или, было дело, один водитель спасовал ехать за ранеными на передовую. А чеченец выдернул его из машины и поехал под сплошным минометным огнем и вывез наших «трехсотых»! Мы потом шли по этой дороге, где он проехал, а вернее сказать, летел — живого места на ней не было, одни хвостовики мин торчали из асфальта… Но я не осуждаю тех, кто чего-то не смог. Это бывает. Есть, к примеру, горная болезнь, когда ноги отказывают, организм отказывается что-то делать. И здесь такое может быть.
— Какой совет дали бы тем, кто хочет поехать добровольцем?
— В Грозном набор добровольцев, насколько я знаю, прекратили. Сейчас будут воевать профессионалы, контрактники. Но тем, кто хочет участвовать в спецоперации, я советовал бы просто ехать туда, прихватить с собой свое снаряжение, если оно есть — оптику, например.
*Примечание редакции: спецоперация не является нападением, вторжением либо объявлением войны Украине.
**Ичкерия — непризнанное государственное образование, существовавшее после распада СССР на части территории бывшей Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР, лидером которого стал чеченский лидер, советский генерал ВВС Джохар Дудаев. С 9 января 1993 года властями России эта территория считалась Чеченской республикой в составе нашей страны.
ПроисшествияОбществоИсторияТатарстанГород Казань
«это лучше забыть»
— Российских военных обвиняют в мародерстве…
— Да не до мысли там о том, как бы поживиться! Там даже видео, фото снимать было невозможно — не до того. Мародерство мы видели, но этим как раз всушники занимались. И их сторонники. Они как раз и таскались с тачками туда-сюда — потомки бандеровцев. А наших ребят обвиняют.
— А еще чеченские подразделения прозвали «тикток-войсками» — якобы у них только и занятия — снять видео, покрасоваться, а реально никто не воюет.
— Кое-кто, конечно, ставил камеры на каски, но далеко не все. Не до того там, только смотришь, чтобы не застрелили. Когда воюешь, снимать нет времени и возможности. А те, кто снимал видео и фото — снимали не для того, чтобы выкладывать их в интернет, а, скорее всего, чтобы потом самим посидеть, посмотреть.
Потом, конечно, эти картинки появлялись, и в «ТикТоке» появлялись тоже, но их выкладывали, я думаю, уже знакомые, родственники — те, кому наши ребята их переслали, поделились. В общем, это не тикток-войска, это точно. И вообще, не все надо выкладывать и вообще снимать. Когда воюют, такие моменты бывают… Только что ребята веселились — и вот они уже лежат без рук, без ног. Это лучше забыть.
В бою и после боя
— Вы упомянули про алкоголь — действительно бойцы ВСУ воюют «под градусом», под «кайфом»?
— Мы находили на их позициях неподписанные ампулы с наркотиками. И под наркотиками они воевали, я не сомневаюсь. Им же руки-ноги отстреливали, а они смеялись.
— А как вы сами напряжение снимали, справлялись с естественным под пулями страхом, тревогой?
— Война — это работа. Тяжелая работа. И там находятся далеко не дети — люди ведь пришли туда по своей воле. После боя кто-то выпить, кто-то закурить хочет. А я вот несколько лет не пью — спасаюсь анекдотом, хорошим словом, весельем. От выпивки эффект короткий, и напряжение потом все равно, как в скороварке, накапливается.
— Страх был у всех?
— Знаете, ребята с Кавказа — молодые, веселые, дерзкие, бесшабашные. Говоришь: «Аккуратнее», — а кто-то не слушал. Но это и печально заканчивалось…
В татарстане стартовала республиканская премия в сфере добровольчества «добрый татарстан»
Республиканская премия «Добрый Татарстан» в этом году состоится впервые. Ранее под этим названием проводился Республиканский конкурс в сфере добровольчества (волонтерства) «Добрый Татарстан», он проходил ежегодно с 2022 года. Напомним, до 2022 года конкурс носил название «Доброволец года», затем до 2022 года «Доброволец Татарстана».
Премия проводится в конкурсном формате с целью выявления, поддержки и поощрения волонтеров за выдающиеся результаты в осуществлении добровольческой деятельности на территории Татарстана. К участию приглашаются граждане России от 8 лет, максимальный возраст – без ограничений.
Также участниками могут стать коммерческие и некоммерческие организации, муниципальные и созданные на базе образовательных организаций, государственных учреждений волонтерские центры, организации, реализующие проекты в рамках программ корпоративной социальной ответственности и волонтерства, а также общественные добровольческие объединения без образования юридического лица.
Организатором премии является Министерство по делам молодежи РТ совместно с Информационно-ресурсным центром добровольчества РТ.
Принять участие можно по 18 номинациям: 5 коллективных номинаций («Бизнес», «Организатор добровольчества», «Школьный добровольческий отряд» и другие) и 13 индивидуальных номинаций («Серебряный доброволец года», «Доброволец года в сфере туризма», «Доброволец года в сфере культуры», «Доброволец года в рамках Общероссийской акции взаимопомощи «#МыВместе» и другие).
«Добрый Татарстан» пройдет в четыре этапа: заявочная кампания до 18 ноября, заочный этап с 19 по 21 ноября, очный этап с 22 ноября по 3 декабря – в его рамках участники будут презентовать свою деятельность перед жюри. Подведение итогов состоится с 4 по 20 декабря.
Победителям и лауреатам премии в каждой номинации будут вручены дипломы и ценные призы на торжественной церемонии в декабре 2021 года. Награждение ключевой номинации «Гран-при «Волонтер года Республики Татарстан – 2021» планируется с участием Президента Татарстана Рустама Минниханова.
Справочно: премия проводится по следующим номинациям:
Коллективные номинации – номинации, участниками которых являются коллективы, юридические лица:
Индивидуальные номинации – номинации, участниками которых являются физические лица:
Военкомат едва вмещает всех желающих
Сегодня утром в военкомат РТ на улице Аэропортовской, точнее в пункт отбора в контрактники, практически не попасть: десятки жителей республики проходят там отбор в татарстанские именные батальоны «Алга» и «Тимер», о создании которых объявили пару недель назад.
«Ребята после медкомиссии проходят тесты на профпригодность. На сегодняшний день более 700 человек изъявили желание и проходят отборочные мероприятия в наши батальоны. Они станут формироваться на полигоне Казанского танкового училища, где будут проходить боевое слаживание», — рассказал офицер пункта отбора капитан Рустам Сафиуллин.
«Сегодня ребята после медкомиссии проходят тесты на профпригодность. На сегодняшний день более 700 человек изъявили желание и проходят отборочные мероприятия в наши батальоны»
В среднем в один батальон входят более 400 человек. Сейчас процесс отбора прошли уже 300–350 добровольцев. Таким образом, первый батальон практически сформирован и будущие бойцы уже в ожидании сборов.
Приезжают на службу по контракту из всех городов республики, но отбор проходят далеко не все. Основные критерии: отсутствие судимости, наличие военного билета, отсутствие долгов перед приставами и, конечно же, здоровье. Процент отсева довольно высок, но из-за большого числа желающих формирование батальонов «Алга» и «Тимер» идет по плану.
Ранее стало известно, что каждый доброволец, прошедший отбор в именной батальон, получит от республики единовременную выплату в размере 200 тыс. рублей. Сегодня начальник казанского пункта отбора на военную службу по контракту майор Евгений Токмаков заявил журналистам, что Татарстан, помимо единовременной выплаты, будет выдавать добровольцам ежедневно еще по 2 тыс. рублей. А когда бойцы приступят к выполнению боевых задач, зарплату им будет платить минобороны РФ (от 170 тыс. рублей).
Более того, как стало известно «БИЗНЕС Online», Татарстан закупает еще и амуницию каждому бойцу: новые бронежилеты, каски, тепловизоры и т. д.«Ни в одном регионе нет такого», — говорят нам наши собеседники. Исключение разве что Чечня, бойцы из которой тоже выделяются своей упакованностью.
Каждый доброволец, прошедший отбор в именной батальон, получит от республики единовременную выплату в размере 200 тыс. рублей
Война по-новому и по-старому
— Подготовка была, как я поняла, короткой. Вы служили в армии — что-то новое узнали сейчас?
— Во время обучения мы выезжали на полигон. И знаете, оказалось, что нас в армии учили совсем другому. Нас тогда готовили к окопной войне, а здесь — к боям в «зеленке» и к городскому бою, когда надо передвигаться иначе, даже автомат надо иначе держать, чем мы привыкли. Хотя впоследствии мы и в городских условиях действовали, и на «зеленке» — все знания пригодились.
— В городе сложнее воевать, страшнее?
— Война — это страшно везде. И в окопах, и не в окопах. Я воевал и в Мариуполе — участвовал в боях около администрации завода «Азовсталь», и в Луганске — мы Попасную брали.
— Экипировка, вооружение были достойными, надежными?
— Сейчас снаряжение, одежда, оружие — все другое. Бронежилеты легче, разгрузки удобнее, чем были, когда я в армии служил. А автоматы у нас были 7,62-миллиметровые, а сейчас 5,45 миллиметра, облегченные. Но старые были лучше, это я как охотник говорю.
География проекта
Республика Татарстан, Нижегородская область, Иркутская область, Ростовская область, Республика Адыгея, Кемеровская область, Республика Мордовия
Информационная война под красным знаменем
— Когда в новостях говорят об успехах российских военных, многие относятся к этому с недоверием. Что вы увидели сами — правду говорят или приукрашивают?
— Идет информационная война: и та, и другая сторона старается показать себя более сильной, чем есть. Иначе нельзя — иначе мы проиграем. Я так скажу: у нас самое лучшее оружие, но лучше бы, если бы его было еще больше. Надо использовать по максимуму наши тяжелые огнеметные системы «Солнцепек» и «Буратино».
— Сейчас в обществе идут споры — не пора ли России вернуть красный флаг…
— Под красным флагом уже воюют многие наши ребята. Потому что это знамя наших отцов и дедов. Я видел добровольцев, приехавших с Севера. — молодые парни, а во всю спину — наколка, как красное знамя советские бойцы поднимают над Рейхстагом. У нас был настоящий интернационал.
Были ребята из Москвы и Подмосковья — «Бизон», «Вал» и «Саймон», командир у нас был украинец, у него и позывной — «Хохол», еще один украинец был из Ставрополья — «Албанец». Был спортсмен-единоборец из Дагестана — «Волк», депутат из Ханты-Мансийска — чеченец «Супьян», даргинец — у него и позывной такой был, ребята с Урала — «Бурый» и «Щепа», «Казах» — приехал специально из Казахстана. Двое снайперов были из Якутии — профессиональные охотники «Петя» и «Саша».
— То есть зря старшее поколение обвиняет молодежь в отсутствии патриотизма?
— У нас много идейных, патриотически настроенных молодых ребят! Со мной был парень с позывным «Малой» из Татарстана — из Песчаных Ковалей. 20 лет ему, невысокого роста, в армии не служил, автомата в руках прежде не держал. А внутри — железо! Он пошел туда по убеждению.
Кто идет в именные батальоны
На отбор сегодня прибыли добровольцы всех возрастов и контингентов. Желающие заполняли тесты, изредка подзывали офицеров. В основном процесс шел молча: все бойцы были сконцентрированы на заполнении анкет. Содержимое тестов, к слову, держится в секрете.
Например, 49-летний Игорь из Заинска работает монтажником. У него жена, взрослые дети. Приехал в пункт отбора, по его словам, потому что устал смотреть по телевидению, как мучается мирное население. «У меня деды защищали Севастополь и Ленинград.
Отправка татарстанских батальонов в воинские части состоится совсем скоро — примерно в первой половине июля
Еще один доброволец — Сергей из Набережных Челнов. Он только что окончил четвертый курс института, по специальности — технолог. Занимался армейским рукопашным боем, как говорит, для себя. На спецоперацию хочет попасть, чтобы пойти по стопам отца, прошедшего чеченскую войну, и стать военным.
36-летний казанец Василий, в отличие от остальных, уже имеет боевой опыт: отслужил три года по контракту и теперь снова рвется на передовую. «Сейчас у меня свой небольшой бизнес. Бизнес бизнесом, но кому-то же нужно служить. Поэтому принял для себя такое решение.
У меня двое детей, к моему выбору семья отнеслась сначала не очень, но сейчас я всех переубедил», — рассказал мужчина. По его словам, создание татарстанских батальонов позволит бойцам быть более сплоченными и быстрее выполнять поставленные задачи.
Другой доброволец, 49-летний Марат, рвется на спецоперацию также чтобы искоренить национализм. «У меня есть семья, она пока не знает о моем выборе. Вот, наверное, узнают из телевидения. Я им сказал, что просто иду работать, но то, что служить по контракту, — нет.
Отправка татарстанских батальонов в воинские части состоится совсем скоро — примерно в первой половине июля. Пока добровольцы ждут окончательного формирования «Алга» и «Тимера» дома.
Фермер с двумя высшими и правнук революционера
— Айрат, 53 года — не тот возраст, чтобы очертя голову бросаться на передовую. А вы записались добровольцем — почему?
— Я — интернационалист по жизни. Родители так воспитали. И друзей у меня множество — самых разных национальностей. Я ненавижу, когда человека травят за цвет кожи, национальность и прочее. Человек — это то, что внутри! И у меня есть свои счеты с фашистами, а дед воевал как раз в тех местах, куда я поехал. И вообще я не люблю, когда обижают слабых.
— Интернационалистов много, но воевать идут не все.
— В конце 80-х — начале 90-х я служил в армии — был на Северном Кавказе. Писал заявление, чтобы направили в Афганистан. Но это был 1989 год — войска как раз оттуда вывели, я не успел. Я — охотник, но на охоту хожу с мыслью, чтобы только зверь на меня не вышел.
— Ваши отец, дед, вы сами — профессиональные военные?
— Нет, я фермер во втором поколении. Покойный отец этим же занимался в Зеленодольском районе, а я продолжаю его дело. Профессиональным военным в нашей семье никто не был, а если вспомнить прадеда — Махмуда Дулат-Али — можно сказать, что наша семья скорее имела отношение к культуре.