Добровольцы России Среди тех, кто работает в зоне СВО, есть и ребята из Всероссийского студенческого корпуса спасателей (ВСКС). От многих добровольцев они отличаются опытом, организацией и дисциплиной. Большинство из них уже прошли проверку огнем и водой, работая на ликвидации лесных пожаров и в районах, пострадавших от наводнений, в разных частях нашей страны. Парни и девушки корпуса спасателей доставляют гуманитарные грузы, организуют их сбор и раздачу нуждающимся, восстанавливают разрушенные здания и важнейшие объекты инфраструктуры, помогают беженцам и тем, кто не захотел или не смог покинуть свои дома, оказавшиеся в зоне спецоперации. О работе в зоне СВО «Ленте.ру» рассказал доброволец-спасатель Руслан Юрченков.
В результате боевых действий на Украине миллионы людей остались без крова и были вынуждены покинуть родину. Многие украинцы предпочли перебраться в Россию, хотя не имеют здесь ни родственников, ни друзей. Те, кто не уехал, выживают в тяжелейших условиях, зачастую без элементарных благ цивилизации. Власти оказывают поддержку переселенцам, но их усилий пока недостаточно для преодоления столь масштабного гуманитарного кризиса, поэтому на помощь беженцам и тем, кто до сих пор живет под обстрелами, приходят волонтеры. Добровольцы закупают медикаменты и продукты, помогают беженцам обустроиться, а самые отчаянные выезжают в зону боевых действий. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в Таганроге, куда стекается поток переселенцев со всей юго-восточной Украины, и поговорил с волонтерами о том, что им довелось увидеть и услышать за последние несколько месяцев.
Довольно много россиян разного возраста и профессий готовы отправиться в зону спецоперации, чтобы прийти на помощь военным и мирным жителям новых российских территорий. « Федерал Пресс» выяснил, какие этапы подготовки нужно пройти, чтобы стать волонтером, какие профессии в приоритете и на какие выплаты можно рассчитывать.
Как стать волонтером
Для того, чтобы поехать в зону спецоперации, необходимо как минимум 2 условия: нужно иметь российское гражданство и возраст не менее 18 лет. Преимуществом при отборе станет прежний волонтерский опыт, а также наличие востребованной специальности. Сейчас в ДНР и ЛНР очень нужны строители, медики, педагоги, психологи, социальные работники.
На втором этапе будущим волонтерам в течение трех дней будут проводить практические занятия по безопасности, ориентированию на местности, обучат базовым навыкам по оказанию медицинской и психологической помощи.
Чем предстоит заниматься?
Волонтеры могут раздавать продукты и одежду, оказывать психологическую поддержку, заниматься воспитанием детей и молодежи, организовать их досуг, оказывать медицинскую помощь жителям. Нужны те, кто будет доставлять на дом пожилым жителям социальные выплаты или гуманитарную помощь. Крайне необходимы в зоне СВО представителей строительных и технических специальностей. Минимальный срок работы волонтеров в Донбассе составляет 14 дней. Максимальный — не более 40 дней.
На что могут рассчитывать волонтеры
Волонтеры работают на безвозмездной основе. Однако, им положен безвозмездный проезд к месту работы и обратно, их обеспечивают специальной формой одежды, средствами защиты и связи за счет организаторов.
По указу президента РФ (№ 247 «О поддержке волонтерской деятельности на территориях Донецкой Народной Республики и Луганской Народной Республики» от 30 апреля 2022 г.), в случае гибели или ранения волонтеров на Донбассе, Социальный Фонд перечислит единовременную выплату в размере 5 млн и 3 млн руб. за счет трансфертов из федерального бюджета. Обратиться за выплатой в Соцфонд в случае гибели волонтера могут близкие родственники.
Что нужно знать о контрактной службе и сколько платят бойцам
Спустя полгода боевых действий специальная операция на Украине продолжается. Вопреки ожиданиям ряда представителей общественности всеобщая мобилизация не была объявлена, а войска на фронте пополняются за счет профессиональных военных и граждан, вступающих в добровольческие батальоны, сформированные в регионах России. О том, как в них попасть и принять непосредственное участие в СВО – в инструкции «ФедералПресс».
Именные батальоны
За шесть месяцев СВО в самых разных регионах страны было создано более 40 добровольческих отрядов для участия в боевых действиях на Украине. Сейчас их формирование продолжается, а добровольцы проходят обучение в течение нескольких месяцев до отправки на фронт. Вступать в них призывают местные власти на уровне военкоматов, а также общественные и ветеранские организации регионов.
Примечание: список добровольческих батальонов меняется с течением времени, поэтому стоит проверить актуальный перечень подразделений в вашем регионе.
Требования к добровольцам
ВозрастК участию в специальной операции приглашают граждан в возрасте от 20 до 50 лет (критерии разнятся для различных специальностей).
ОбразованиеНе ниже среднего общего, предпочтительно высшее или средне-специальное
Состояние здоровьяГодность к военной службе, в некоторых батальонах – сдача обязательных нормативов
ПодготовкаНаличие пройденной военной службы не является обязательным, однако в большинстве регионов бойцы запаса приветствуются в большей степени.
Срок военной подготовкиТри месяца (в некоторых случаях может быть больше)
Срок контрактаОт полугода, с возможностью дальнейшего продления
Сколько платят участникам СВО?
Министерство обороны РФ еще в первые месяцы специальной операции дало разъяснения о том, сколько именно получают контрактники. Для военнослужащих, подписавших контракт, действуют следующие выплаты:
• Единовременная выплата после заключения контракта – 250 тысяч рублей (может варьироваться в регионах, следует уточнять в военкомате);
• Оклад в двойном размере в зависимости от занимаемой воинской должности (в среднем от 50 до 200 тысяч рублей в месяц);
• Ежедневной выплаты в размере 53 доллара США (по курсу ЦБ РФ);
• Дополнительные выплаты – 8 тысяч рублей в сутки во время выполнения боевой задачи;
• В случае смерти членам семьи выплатят 12 млн 421 тысячу рублей;
• В случае тяжелого ранения – 3 млн 296 тысяч рублей;
• В случае легкого ранения – 3 млн 74 тысячи рублей.
Дополнительно добровольцы получают премии за отличие в бою: уничтожение и захват вражеской техники, проявленный героизм и успешное выполнение особо сложных боевых задач. Эти условия подробно разъясняются при заключении контракта.
Кроме того, существуют как дополнительные региональные выплаты для вступающих в именные батальоны (они могут сильно варьироваться в зависимости от региона), так и выплаты семьям погибших добровольцев.
Социальные гарантии
Все участники СВО, в том числе гражданские сотрудники, получают статус ветерана боевых действий, который дает им все соответствующие льготы.
Для непосредственных же участников боевых действий в рамках СВО предусмотрен полный социальный пакет, распространяющийся также на членов их семьи, дополнительные страховые выплаты, а также преференции при поступлении в вуз для их детей – абитуриенты, чьи родители участвовали в боевых действиях, получают право на поступление в вуз вне конкурса.
Члены семей погибших во время спецоперации добровольцев также будут получать пенсию по потере кормильца.
Как записаться добровольцем
В первую очередь стоит обратиться в районный военкомат по месту вашего жительства. Там добровольцу расскажут о том, какие батальоны формируются в регионе (если идет набор), а также точнее проинструктируют обо всех условиях контракта.
Телефоны и адреса окружных и районных военкоматов по Москве и области можно найти на портале ВМКС. Для других регионов пункты отбора на службу по контракту можно отыскать, к примеру, на сервисе «НаГражданке.ру», либо на сайте военкомата в вашем регионе.
Причины было две:
1. Помочь людям чем смогу;
2. Посмотреть на все своими глазами, поговорить с местными жителями и узнать, чья пропаганда больше врет.
Поехал я в составе “Волонтерской роты”, которой выражаю огромную благодарность за возможность помочь, и за то, что делают огромную и очень нужную работу. Ребята, вы круты!
Итак, 2 мая мы выехали на автобусе из Москвы.
По приезду первое время я дислоцировался в Володарском (бывшее Никольское) в 15 минутах от Мариуполя. Там я занимался в основном, записью людей на фильтрацию. Мы помогали местной администрации в работе с людьми, составлением списков, раздаче талонов, посадкой людей на автобусы и прочей рутиной. Еще иногда нас вывозили в “Метро” в Мариуполь. Там мы сортировали гуманитарку и загружали/разгружали фуры.
Видео от коллеги:
Несмотря на то, что я взял с собой фотоаппарат, первую неделю я его даже не доставал. Было очень много работы.
Товарищ заснял кусочек моей работы. Обычно я сидел за этой дверью и принимал людей в порядке живой очереди.
Вот небольшой обзор волонтерского быта:
Первое время было немного непривычно от постоянных звуков бомбежки Азовстали. Похоже, она не так уж близко от нас была, но и бомбы на нее скидывали немаленькие, судя по всему. А однажды ночью нас разбудил взрыв ракеты ПВО прямо над нами. Нас тряхануло, работали сигналки на машинах. Но мне было лень вылезать из спальника, и я не побежал смотреть на небо, как некоторые мои соседи по палатке) Завернулся поглубже и уснул.
— Город, конечно, жалко, но то, что сделано, было необходимо. « Если бы Владимир Владимирович не зашёл, мы были бы тут колонией»
— Мариуполь обстреливали сами азовцы две недели еще до того, как пришли войска ДНР. Говорит, приезжал Ахметов договариваться с Азовом, чтобы город сдали мирно, но не договорились.
— Азов и ВСУ — совершенно разные вещи. Азовцы — конченные нацики. Никого (мирных) из города не выпускали, кто пытался прорываться — расстреливали.
— Мариупольцы, как и весь юго-восток Украины, всегда были чужими для остальной страны. Поэтому и крымчанам воду и свет отрубили, когда они отсоединились. Поэтому и на Херсонщине связь отрубили, когда стало понятно, что Россия оттуда уже не уйдёт.
https://t.me/filippov_photo), многие скептически отнеслись, ведь никаких подтверждений не было. Но 8 мая нас перебросили к мариупольскому парку, где мы собирали палатки и полевую кухню к Дню Победы. Там мы работали рука об руку с местными жителями и волонтерами. В перерывах мы много общались, и я таки уговорил местную женщину с сыном на видео-интервью:
Сразу скажу, чтобы потом не было вопросов: видео записывали уже после часа разговоров, так что, голос моего товарища за кадром, который задать наводящие вопросы, просто напоминает темы, которые мы уже обсудили, чтобы они тоже попали на видео.
Ну а 9 мая я поучаствовал в первом за 8 лет параде Победы в Мариуполе. Нес 300-метровую георгиевскую ленточку
Для местных жителей этот праздник имеет огромное значение. Их 8 лет мочили за георгиевскую ленточку и тд. Было очень много радостных лиц. Жаль только, место проведения до последнего сохранялось в тайне, т.к. боялись провокаций от ВСУ. Поэтому народу было не так много. В основном, те, кто жил недалеко. Но все равно, было чувство, что происходит что-то эпично-историческое.
Вот мнение жительницы Мариуполя об этом празднике:
На самом деле, чем больше я говорил с местными жителями, тем больше приходил к выводу, что наша пропаганда не то, что не преувеличивает, а местами даже недоговаривает. Ну или может, дело в том, что я не смотрю всяких Соловьевых со Скабеевыми) Может, они что-то такое и говорят. Но лично я ехал на Донбасс с мыслями “Наверное, все не так однозначно”, но оказалось, что здесь-то как раз все максимально однозначно. Вот мы, а вот они. Никаких недомолвок и полумер.
Ну а дальше, во время моего очередного дежурства, я разговорился с руководителем волонтеров с позывным Большой. Когда он узнал, что я фотограф, он сказал “Собирай вещи. Завтра переезжаешь в Мариуполь. Так вторую свою волонтерскую неделю я начал как фотограф, на территории школы №5 города Мариуполь.
Вот первые фотографии из расположения волонтеров там:
Т.к. раньше здесь раньше базировались азовцы, на территории школы шли бои. Выбитые стекла, дыры в стенах и потолках, следы от пуль и тд. Но первые два этажа в целом, в порядке, на втором мы и жили. Но зато азовцы оставили здесь кучу своих вещей, из которых получился целый музей) Позже в него довезли еще экспонатов с базы Азова неподалёку и с самой Азовстали.
Тут на флаге еще есть надпись “Украину спасет только тотальный геноцид”
В общем, нацизма на Украине нет, ага.
Все, место в посте кончилось) Завтра напишу продолжение.
Ну и кому не терпится, заглядывайте в мой телеграмм, там все это есть: https://t.me/filippov_photo
PS: канал 18+, если у вас айфон, загуглите “как обойти 18+ в телеграмм”. Все работает =)
С началом СВО добровольцы-спасатели почувствовали большую поддержку, увеличилось количество партнеров, появились грузовые машины, на которых перевозится гуманитарная помощь. Кто-то давал КамАЗы на месяц, а машины работают уже полгода.
Есть работа, которую добровольцы выполняют по заранее определенному плану, но много и совершенно спонтанной помощи. Из разряда: увидели — сделали. Дела самые разные и зачастую неожиданные.
В Волновахе колонна с гуманитарным грузом шла мимо взорванного ВСУ памятника воинам-интернационалистам.
При отступлении ВСУ подогнали к памятнику танк и расстреляли его прямой наводкой с 50 метров. От монумента остались одни осколки, но, несмотря на это, люди продолжали приносить к нему цветы
Значит, этот памятник людям нужен. И добровольцы решили, что его обязательно нужно восстановить. Не когда-то потом, в мирное время, а прямо сейчас, пока свежа память и не отвлеклись на какие-то другие, более важные дела.
Оперативно разыскали городскую администрацию, достали оригинальные чертежи, разыскали красный гранит, в точности такой же, как тот, из которого был сделан мемориал. По этим чертежам заказали в Ростове точную копию, смонтировали, установили гранитные плиты, залили отмостку. Меньше чем через две недели памятник был восстановлен. На второе рождение пригласили ветеранов-афганцев.
Или вот другой случай, тоже в окрестностях Волновахи. Ехали мимо, увидели разрушенный храм и батюшку, разбиравшего кирпичный завал. Остановились, подошли, поговорили, стали помогать. Привезли новую обшивку для куполов, восстановили крышу, проставили купола. Приезжали, работали. Церковь уже стоит, проводятся службы.
Добровольцы делают то, что важно для людей в первую очередь. Здесь и сейчас. Это могут быть самые простые, но очень нужные людям вещи. Руслан смотрит в телефон: вот прямо сейчас несколько человек из числа добровольческой группы в Мариуполе забор восстанавливают в частном доме. Вроде не такое уж и важное дело, но там одинокая пожилая женщина, забор ее муж ставил, которого уже нет в живых. Во время военных действий дом и участок сильно пострадали, а помочь ей восстановить разрушенное теперь некому. Для этой женщины забор — еще и память о муже. Значит, нужно помочь.
При отходе наших войск от Херсона, спасатели вывозили библиотеки с русскими изданиями, спасали книги, чтобы их не уничтожили украинские националисты.
Приехали, а в бочине дырка
У добровольцев нет оружия, а зачастую нет и охраны. Отлаженной логистики — со склада в магазин — тоже нет. Все строится на личных связях, на телефонах, на позывных, на данном слове, на доверии, на репутации, на понятии «братское сердце» — есть на ЛБС (линии боевого соприкосновения) такое понятие. Логистика в зоне СВО — это череда договоренностей, выстраиваемая на внутренней личной истории. Начиная с того, кто везет, и заканчивая маршрутом.
— Есть подразделения, с которыми мы дружим, — объясняет принципы работы Руслан. — Если мы понимаем, что это их зона ответственности, набираем им, просим подсобить. Говорим: «Везем, помогите!» Где-то с комендатурами хорошие отношения. Набираем им, дают сопровождающих, пару бойцов с железом и офицера, чтобы на блокпостах вопросов не было. Сажаем их в КамАЗы и едем.
За время спецоперации добровольцы оказали помощь сотням детей ДНР и ЛНР
Можно добраться до какого-то города, а через него уже не проехать никак. Улица простреливается, грузовые машины не пройдут. Значит, нужно ехать на разведку, искать обходные пути и решать на месте, договариваться, как безопасно протащить несколько КамАЗов дальше этого населенного пункта.
Когда ездили на разведку, сунулись не туда, куда надо. С разлета шли, не останавливаясь, даже не заметили, в какой момент машину продырявило. Приехали, а в бочине дырка. Из Мариуполя вовремя успели уехать. В то место, где наши КамАЗы стояли, а мы гуманитарку раздавали, через 15 минут прилетело. Видимо, внутренняя чуйка нас оберегала
Все предусмотреть невозможно. Ничего не повторяется, каждый случай уникальный. Но просчитывать необходимо, чтобы не потерять своих. Основной принцип добровольцев-спасателей — максимально возможная безопасность. Задача — не допустить жертв среди самих спасателей. Работа не стоит того, чтобы кто-то из ребят погиб. Такая цена неприемлема.
В зоне спецоперации спасатели работают уже больше года. За это время они доставили туда тонны гуманитарных грузов, эвакуировали тысячи беженцев, восстановили десятки домов и сооружений инфраструктуры, без которых жизнь оставшихся в зоне людей была бы невозможна. Работа тяжелая и опасная, но каждый, кто хоть раз был «за ленточкой», стремится поехать туда снова. Потому что людям нужна помощь, и пока она будет им нужна, спасатели-добровольцы будут выполнять свою работу. А иначе никак. На то они и спасатели.
«Была стрельба и бесконечный ужас»
Олег Подгорный, координатор волонтеров на пограничном КПП Весело-Вознесенка:
Как только беженцев видишь, сразу все понятно: люди голодные, в недоумении, в состоянии шока и стресса. Тем более сама процедура прохождения границы для жителей Мариуполя связана с многочасовыми проверками и томлением на пункте пропуска.
Очень часто беженцы волнуются, что их возьмут в рабство, что они будут работать два года за эти десять тысяч, которые пообещало российское правительство
Они проходят паспортный контроль, досмотр багажа, с отдельными людьми представители спецслужб общаются и задают им какие-то вопросы. Эта процедура может занимать от трех часов и более. И 12, и 14 часов некоторые люди проводили, по которым возникали вопросы. То есть волонтеры, которые встречают этих людей, могут не только их напоить и накормить, но и прояснить ситуацию с тем, что их ждет здесь.
Даниил Махницкий, руководитель гуманитарного проекта движения «Общество. Будущее»:
Надо понимать, что беженцам пришлось оставить свой дом, у кого-то он был разрушен, кто-то понимает, что он будет разрушен, кто-то потерял родных и друзей. Все эти люди глубоко травмированы. Но многие не теряют бодрости духа, они верят, что их жизнь наладится — и, возможно, даже в России. Они пытаются найти варианты трудоустройства, прикрепиться к детским садам и школам, чтобы уже как-то остаться на той земле, куда их, откровенно говоря, перераспределил случай.
Пограничный КПП Весело-Вознесенка
По моим ощущениям, примерно процентов 60 останутся в России, но для этого нужны нормальные интеграционные программы, которых сейчас довольно мало. Пока только Хабаровский и Приморский края запустили нормальные интеграционные программы — с подъемными, с выделением земли, с льготной ипотекой, то есть организовали все по-людски.
Дмитрий Бастраков, основатель гуманитарного проекта «Тыл»:
Заезжаешь в город — и сразу на въезде уже сотни, тысячи людей, которые остро нуждаются, а ты проезжаешь дальше и думаешь, почему же ты не остановился, а поехал в какую-нибудь Новоселовку. И себе объясняешь, что до Новоселовки помощь еще не доехала, там особенно тяжелая обстановка
Для обеспечения безопасности у нас есть бронежилеты, каски, рации, чтобы мы были на контакте, так как в зоне боевых действий нет мобильной связи. Также мы недавно приобрели бронированный инкассаторский автомобиль, в нем мы тоже чувствуем себя спокойнее. Если это непосредственно прилегающая к боям зона, мы находим военное сопровождение, чтобы с нами были один-два солдата, которые бы знали оперативную обстановку, и если вдруг что-то изменилось, мы бы могли быстренько эвакуироваться, потому что мы не бойцы.
Раздача хлеба в пункте гуманитарной помощи в Мариуполе
Люди в Мариуполе еще две недели назад сидели в подвалах и боялись выходить. У них не было интернета, связи, у них были только слухи от военных. До них не доходит информация, они не в курсе, что все плюс-минус закончилось. И это очень важно иметь в виду, когда с ними работаешь. Поэтому, например, мы развозили новоазовские газеты. Клали их в продуктовые наборы, чтобы у людей была хоть какая-то информация о том, что происходит. В целом Мариуполь — это огромный город, в котором нет однородного контингента.
Но сейчас жители Мариуполя улыбаются, потому что наконец-то этот ад закончился, наконец-то возвращается мир. Они спокойно гуляют, не боясь, что по ним прилетит снаряд, несмотря на то, что живут они все еще в тяжелейших условиях
Условия жизни в Мариуполе — почти первобытные. Хотя уже есть электричество местами, уже началась торговля. Там налаживается жизнь, работает все больше больниц, рынок заработал. Казалось бы, что такого в том, что работает рынок? Но надо понимать, что два месяца там не было ничего: просто были подвалы и гуманитарка от таких, как мы. Была стрельба и бесконечный ужас.
Тимур Венков, волонтер, основатель гуманитарного проекта «Тыл»:
Одно из самых первых ярких впечатлений у меня было не о Мариуполе, а о Волновахе, которая пострадала не меньше. Я сам вырос в похожем небольшом городке. И для меня увидеть город, похожий на мой родной, настолько разрушенным — это было совершенно ужасно! По кадрам, которые видел до этого, я не представлял, что характер разрушений именно такой: город практически потерял человеческий облик, он будто на тысячу лет остался без людей.
Во время поездки в Мариуполь в мае, когда город уже начал восстанавливаться, меня поразило, насколько быстро он возвращается к мирной жизни. И это еще эффектнее выглядело на фоне весны. Так же, как природа расцветала и зеленела, — так и город расцветал. На улицах начали появляться люди. Я видел военных, которые не стреляли, не перебегали от позиции к позиции, а спокойно стояли на посту. Я видел людей, которые уже начали принимать спокойную жизнь вне военных действий.
Главное впечатление от последних трех месяцев — это стоическое принятие несправедливости жизни, которое в условиях боевых действий ощущается особенно остро. Особенно когда занимаешься гуманитарной помощью и видишь рядом и обездоленных, и сытых.
В ста километрах друг от друга живут люди, которым хватает воды и еды, они мирно строят планы, и люди, которые не уверены, что доживут до вечера. И с этим можно смириться, только приняв, что жизнь все-таки неисправимо несправедлива
«Они те, кто спасает»
Почему молодые люди становятся добровольцами-спасателями? Зачем им это нужно?
Наверное, потому что не могут остаться в стороне, когда людям нужна помощь, а они могут ее оказать. А еще потому что взамен они получают неповторимую эмоциональную отдачу и чувство уверенности в себе.
— Вот эта конкретная бабушка, эта мама — они им благодарны, — объясняет Руслан. — Благодарны не каким-то мифическим партнерам, которые отправили гуманитарку, а именно им — этим самым парням и девчонкам. За то, что те приехали именно к ним. Пообещали и приехали. Вот за эту отдачу они и работают. За чувство, что они нужны. Нужны не только своим маме и папе, а нужны обществу, своей стране. За этим они едут.
В Забайкальском крае эти ребята стояли у деревень, защищая их от огня, чтобы люди и их дома не сгорели, а теперь с такой же самоотверженностью они везут продукты туда, где стреляют, где в любой момент может прилететь. Обычные студенты, со всей страны. От Калининграда до Владивостока. Выезжают на объекты на срок от двух недель до двух месяцев.
Первое, что они хотят, тут же схватить КамАЗ и поехать помогать людям
«Жена такая же, как и я»
Руслан Юрченков родился в Рязани 32 года назад. Его семья — коренные москвичи, но еще в 1960-х деда отправили в Рязань строить опытные дома, да так он там и остался. В старших классах Руслан занимался эстрадным танцем. Окончил Волгоградский государственный университет. По специальности «аналитик».
Спасателем Руслан стал совершенно случайно. Приехал к родителям на каникулы. И тут звонит товарищ, которого тысячу лет не видел, говорит, девочка пропала, нужно помочь, походить, поискать ребенка в лесополосе. Собрался, пошел, пока искали, познакомился с ребятами из рязанского корпуса спасателей. Втянулся в работу, проявил себя и вот теперь один из руководителей федеральной организации ВСКС.
Мама о том, чем я занимаюсь, знает всего процентов на пять
— Мама думает, что я 3-4 раза был в Донецке, — рассказывает Руслан. — Не хочу ее волновать. Отец, конечно, догадывается. А жена — такая же, как и я. Она в этой истории очень осознано участвует. Если видит, что для меня это важно, она сделает все, чтобы я это реализовал. Свадьбу мы сыграли в Краснодаре. Из такого расчета, чтобы мне недалеко было ехать на крымское направление и потом вернуться в Ростов. Я на тот момент занимался руководством гуманитарными миссиями, и мне нельзя было далеко уезжать. И она занималась смежными вопросами, и ей тоже нельзя было далеко уезжать.
Раздача гуманитарной помощи добровольцами ВСКС
Что заставило волонтеров помогать беженцам
Семен Попов, волонтер:
Я приступил к этой работе по зову сердца, и на мой зов откликнулись другие люди. Откликнулись люди, которые готовы приехать волонтерствовать, участвовать финансово, перевозить все необходимое для помощи беженцам.
С самого начала, с 24 февраля, как только началась специальная военная операция, сразу было понятно, что надо что-то делать, в стороне оставаться невозможно. Я неделю примерно размышлял, в какой форме я буду участвовать. Понятно было, что отсидеться не получится. Это моя личная история с 2014 года.
Михаил Попов, волонтер:
Начать помогать беженцам меня заставила, наверное, совесть. Смелости, чтобы пойти контрактником и взять в руки автомат, у меня пока не хватает, но я могу помочь тем людям, которые в этом реально нуждаются.
Для меня самая важная внутренняя мотивация делать мою работу — это ответ на вопрос «где ты был во время этого конфликта, что ты делал, кому ты помогал?». Учитывая свои политические взгляды и родственные отношения — а у меня куча родственников на Украине, ну буквально все мои родственники с Украины, — я нашел единственно верным ответ «занимался гуманитарной помощью». У меня была возможность запустить гуманитарный проект — я и запустил. Кто, если не я?
Вместо сессий
Всероссийский студенческий корпус спасателей (ВСКС) был создан более 20 лет назад (2001) по инициативе и при поддержке МЧС России. Первоначальной целью корпуса было объединить молодых студентов-добровольцев, стремящихся участвовать в работе спасателей, сформировать у них осознанное отношение к культуре безопасности и дать им необходимые профессиональные навыки. Проект оказался удачным и был встречен студенческой молодежью с энтузиазмом. Отряды спасателей начали формироваться в вузах по всей стране от Калининграда до Дальнего Востока.
Сегодня корпус насчитывает уже больше 8 тысяч подготовленных и аттестованных членов, готовых в случае чрезвычайных ситуаций принять участие в спасательных операциях, а затем в работе по ликвидации их последствий. С начала спецоперации в ряды добровольцев-спасателей было принято более 700 членов. И еще больше хотят вступить в корпус.
За свою опасную и нужную работу добровольцы-спасатели не получают материального вознаграждения, более того, нередко они сами покупают необходимое снаряжение и материально помогают нуждающимся. Но таков их сознательный выбор. В вузах к обязанностям добровольцев относятся, как правило, с пониманием: отпускают с занятий, при необходимости могут перенести сессию или даже оплатить проезд. Но в некоторых случаях приходится договариваться, писать письма, звонить.
Средства на транспорт, спецодежду, питание и проезд добываются из самых разных источников. Какие-то деньги удается получить по грантам, что-то из добровольных пожертвований. Но как сказал один вполне уважаемый человек:
Дело спасения людей не может быть прибыльным, а настоящий доброволец должен быть голодным
Работа в зоне СВО — важное, но лишь одно из направлений деятельности студентов-спасателей. Ведь начало спецоперации вовсе не означает, что в стране немедленно прекратятся пожары, наводнения и другие стихийные бедствия. Чрезвычайные ситуации «в штатном режиме» никто не отменял. И как только начнется «сезон», часть ребят из ВСКС поедет откачивать воду и сушить дома после наводнений, расчищать противопожарные полосы, тушить очаги возгорания. Только теперь к уже привычным заботам у добровольцев-спасателей прибавилась еще одна — работа в зоне СВО. И к ней они оказались хорошо и оперативно подготовленными.
Добровольцы Всероссийского студенческого корпуса спасателей раздают подарки эвакуированным из ДНР и ЛНР детям
Федеральный штаб акции взаимопомощи #МыВместе был открыт в Ростове-на-Дону на базе Донского государственного технического университета уже 19 февраля 2022 года. В тот же день началась активная работа. Открывали вместе с «Народным фронтом» и другими организациями. Добровольцы встречали вынужденных переселенцев, подвозили и раздавали необходимые продукты, воду, одежду, средства гигиены. Отметку в три тысячи тонн гуманитарных грузов, доставленных в зону СВО, студенты-спасатели прошли еще осенью прошлого года.
«Им за это никто ничего не доплачивает»
Сложности наши в основном организационного характера: сначала нужно найти, где непосредственно расположились беженцы, потом узнать у людей, что именно им нужно, а потом найти все это при ограниченном бюджете. Мы в своей работе взаимодействовали в основном не с органами власти, а с конкретными людьми. И могу сказать, что россияне охотно идут навстречу беженцам, это прямо массовое явление. Каждый старается помочь, как он может. Люди у нас очень добросердечные.
Например, идешь на какой-нибудь провинциальный рынок и говоришь: «Мне нужно 30 пар обуви». У тебя спрашивают, зачем, а когда узнают, что помогаешь беженцам, продавцы и владельцы магазинов делают большие скидки и даже подарки
У нас были небольшие сложности с прохождением границы, так как мы везли большую партию медикаментов. Таможенники нам старались всячески помочь, чтобы мы поскорее проехали. И на блокпостах в приграничной зоне Ростовской области к нам относились с пониманием и полиция, и внутренние войска. Я ни разу не встретил такого, чтобы нам вставляли палки в колеса.
Когда мы закупали помощь для беженцев, размещенных в Ростове-на-Дону, у нас постоянно спрашивали, куда нам столько одежды, детских кроссовок и всего остального. Мы говорили, что для беженцев, и все нам старались помочь, сделать скидку. В одном детском магазине, где мы покупали какое-то невероятное количество детских кроссовок — сто пар, почти все забрали, что там было, — владелец магазина, когда узнал, что мы беженцам их покупаем, еще и отгрузил кучу игрушек в довесок для детей.
Когда мы волонтерили на КПП Весело-Вознесенка, там было очень много как местных волонтеров из Таганрога, так и приезжих. Были ребята из Москвы, очень много людей, которые приезжали и привозили необходимые продукты и другие вещи на КПП. И, собственно, в самих пунктах временного размещения — мы побывали в четырех, — сотрудники и все причастные делают все, чтобы помочь беженцам.
Пограничники и таможенная служба сначала относились с настороженностью, а потом, когда действительно увидели, что мы приехали не пиариться, а спокойно делать свое дело, они увидели эффект от нашей работы лично для них, для пограничников. Когда человек поел, когда уделяют внимание ему, его детям и домашним животным, которых с собой люди везут, эмоциональный градус снижается, и пограничникам легче выполнять свою работу.
Таганрогские эмчеэсники — это абсолютно золотые люди. У них нет техники, денег, нет абсолютно ничего, но они продолжают работать без ресурсов. Хотя им за это никто ничего не доплачивает, люди на сочувствии и на чувстве ответственности делают свою работу. В администрации пунктов временного размещения все, с кем мы взаимодействовали, — очень хорошие люди. Они забросили свою жизнь и последние три месяца занимаются тем, что обустраивают жизнь эвакуированных, которые тоже разными бывают с точки зрения каких-то человеческих качеств.
Неважно, где они работают, неважно, как они это делают, но все, кто непосредственно взаимодействует с эвакуированными, — это люди несомненно достойные, в том числе и государственных наград, необязательно больших
Поэтому к каждому, кто занят во всем этом огромном процессе, у меня нет ни одного негативного слова. Мне кажется, что все это очень экстраординарные обстоятельства, и люди слишком много себя отдают, чтобы это никак не было поощрено и никак не было замечено. Будет совсем несправедливо, если государство не поощрит этих людей какими-нибудь памятными штуками, чтобы сказать: «Было такое, давайте об этом не забывать».
«Раздаем гуманитарку, а в соседнем дворе автоматный бой идет»
— Это было, когда мы в Мариуполь зашли. За сутки организовали гумконвой и повезли туда. А там еще совсем ничего не зачистили. Раздаем гуманитарку с КамАЗов, а в соседнем дворе автоматный бой идет. В начале улицы мы стоим, в середине — наши танки, а на другом конце той же улицы — танки наших недоброжелателей.
Таких ситуаций в жизни Руслана Юрченкова — добровольца-спасателя, заместителя руководителя федеральной организации ВСКС — было потом немало. В зоне спецоперации он работает с 4 часов утра 24 февраля. На его счету 96 выходов за ленточку, так он называет границу новых областей России: Донецкой, Луганской, Херсонской, Запорожской, но тот случай — был первым серьезным, потому и запомнился.
Мы сидим в небольшом уютном московском кафе в районе «Площади Ильича». 12 апреля Руслану исполнится 32. Невысокого роста, крепкий, открытый, уверенный, сразу располагает к себе, вызывает доверие. Таким и должен быть профессиональный спасатель. А характер это или профессиональный навык общения — не так уж и важно. Главное — умение быстро установить с человеком контакт.
Руслан — москвич, но сказать, что он живет в Москве, было бы неправильно. За весь прошлый год он провел в столице не больше трех недель в сумме. Все остальное время был «на территориях». Выезжали в пять утра, возвращались в час ночи и шли спать. Спрашиваю, были ли среди спасателей студенческого корпуса потери. Потерь не было. Слава богу, везло, или чуйка спасателей выручала. Но бывало разное:
— Привезли гуманитарку в один из населенных пунктов. Разгрузили, перетаскали коробки в здание. До раздачи еще оставалось время, часа два. Отъехали в сторонку — посидеть, чаю попить, с людьми поговорить. А за 5-7 минут до назначенного времени в здание, где лежала гуманитарка, прилетело. Кто-то, видимо, сообщил той стороне. Хотя не хочется думать о людях плохо, особенно о тех, кого кормишь. Каким-то чудесным образом единственная комната, где все было сложено, осталась цела, и мы сразу после прилета — время же назначено, люди подходят — начали эту гуманитарку выдавать.
С начала спецоперации спасатели-добровольцы уже доставили в зону СВО тонны грузов
«Если военные говорят “лежать!” — надо лежать»
Дмитрий Бастраков, основатель гуманитарного проекта «Тыл» (Москва)
В проекте «Тыл» мы занимаемся поставками медикаментов, в том числе и в зону боевых действий, развозим питание и хозяйственные наборы. Основная наша задача — приезжать туда, где не работает МЧС, где людям надо «день простоять и ночь продержаться» — то есть дождаться полноценной государственной помощи. Наши медики-добровольцы оказывают первую помощь раненым мирным жителям. Например, в Мариуполе они вытаскивали осколок у женщины, ребенку оперировали гноящийся палец, потому что люди не хотели эвакуироваться. У военных свои врачи, но им, по большей части резервистам из ДНР, мы помогаем снабжением.
Наш проект — частный, он никак не координируется с властями РФ. Есть контакты с госорганами и госорганизациями ДНР, мы помогаем деньгами или снабжением, а они нам помогают административными ресурсами — где-то достать пропуск, где-то обойти лимиты по закупкам. Или вот помогали прифронтовому штабу движения «Донецкая республика»: там работают исключительно женщины, всех мужчин мобилизовали, поэтому мы одалживаем им наших волонтеров-мужчин для поездок в зону боевых действий или перетаскивания тяжестей.
Тимур Венков, волонтер, основатель гуманитарного проекта «Тыл» (Москва):
До того как мы отправились работать в Донбассе, я помогал создавать сайт «Тыла», потом занялся сбором гуманитарных грузов. Деньги присылали через сайт наши читатели, многие из которых уже восемь лет наблюдали за темой Донбасса и не могли остаться равнодушными. Наше издательство «Черная сотня» стало для них организацией, которой они доверяют. Сейчас я выступаю как оператор во время поездок в Донбасс.
Ощущал себя неуместным: наши ребята раздают помощь, а я вокруг бегаю с камерой. Но видеоотчеты очень важны для проекта, этим мы связываем людей, которые жертвуют, с теми, кому помощь достается
В начале спецоперации закупки были большой сложностью: очень быстро опустели аптечные склады, так как все собирали гуманитарную помощь. В общем, наскребли везде по чуть-чуть на первый груз из Москвы. Но уже в Донецке оказалось, что часть продуктов и медикаментов проще и дешевле будет закупить здесь, на месте. В общей сложности мы отправили около десяти тонн из Москвы и еще, я думаю, тонн шесть-десять было собрано в Донецке.
База проекта «Тыл» в Донецке
В Донбассе у нас такой распорядок дня: вставали около семи часов утра, около девяти утра отправлялись на выезд. На подъезде к позициям надевали бронежилеты и каски. В зоне боевых действий чрезвычайно важна техника безопасности, четкая иерархия. Нужно четко понимать, кто главный в группе, прислушиваться к нему и быть последовательным в исполнении задач. Когда в сопровождении есть военные, нужно строго слушаться их приказов. Если они говорят двигаться определенным строем — значит, двигаемся определенным строем, на определенной дистанции, с определенной скоростью. Если военные говорят «лежать!» — надо лежать, не разбредаться, не приседать, а ложиться и прикрывать голову руками.
На местах мы либо пытались сами собрать людей, либо они нас уже встречали, в зависимости от обстановки. Когда приезжали в Волноваху, там уже было спокойно, и люди просто подходили и спрашивали у нас то, что им нужно. В поселке Степное, который в то время находился практически на линии боевых действий, было поначалу пусто.
На улице ни одного человека, вечер, часов шесть. Мы постучали в один из домов, к нам вышел мужчина. Потом вместе с женой они прошлись по соседям, те собрали своих соседей, и улицам ожила
Еще мне как оператору нужно было знать, что можно снимать, а что нельзя. Это очень жестко регламентируется: если просто достанешь камеру перед военными, сурово поплатишься долгими и мучительными разговорами в министерстве госбезопасности ДНР. Естественно, нельзя публиковать кадры, на которых есть военные. Ну и без опыта сперва непросто было снимать людей в бедствии, обездоленных, в отчаянии.
Буквально вся гуманитарная работа — это одна большая сложность, и я бы сказал, что гуманитаркой в России можно заниматься не благодаря, а вопреки. Мы своей работой закрываем провалы, связанные с хреновым администрированием процесса, с недостаточностью ресурсов, с дебильнейшей системой бюджетирования помощи беженцам. Но давайте разделять государство как бюрократический аппарат и как людей, работающих в нем.
Когда ты добираешься до людей в госструктуре, понимаешь, что все работают на износ, на максимально возможных ресурсах выезжают, уже сгорели тридцать раз, но продолжают
Я как руководитель проекта нахожу деньги, занимаюсь фандрайзингом через свои публичные ресурсы и публичные ресурсы «Общество. Будущее», нахожу волонтеров, моя команда находит заявки на помощь. Все это женится, и я своим публичным имиджем отвечаю за всю эту историю. Мне сейчас помогают многие люди, много людей прошло через проект — возможно, несколько сотен человек.
В мае я ездил в Донецк с медикаментами для трех медучреждений. Нашим основным получателем был Институт неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака. Там лежали и граждане ДНР, пострадавшие от обстрелов, и гражданские из Мариуполя, дээнэровские военные, и целый этаж был отведен под украинских военнопленных, которые получают точно такое же лечение. Трудимся своими силами и средствами: закупили по списку, сколько влезло в мою легковую машину — столько и повезли.
Донецк, Институт неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака
Мы встречаем людей, прибывающих на границу России. В большинстве своем это беженцы из Мариуполя и его окрестностей. По сути, мы первые россияне, которых они видят. Соответственно, мы — лицо нашей страны, и от того, как мы встретим беженцев, у них дальше складывается впечатление обо всем остальном, что их ждет здесь. Органы власти выполняют только те функции, которые прописаны в их инструкциях, формулярах и ведомостях. На мой взгляд, поэтому мы, волонтеры, и появились. Мы смягчаем недоумение и даже агрессию у людей, когда они попадают на границу и маринуются там много часов, вырвавшись, по сути, из ада.