Добровольцы России Волонтёр (военный)
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 16 ноября 2021 года; проверки требуют 14 правок.
У этого термина существуют и другие значения, см. Доброволец.
Также добровольцами некоторые называют лиц, принимающих участие в боях на территории государства, гражданами или жителями которого они не являются. После вооруженного конфликта на Украине в ряде государств в 2014−2016 годах введена уголовная ответственность за неоплачиваемое участие граждан в боях на территории другого государства без согласия властей этих государств.
Сообщений меньше, а могил – все больше
Главы российских регионов все реже и реже стали публично сообщать о гибели военных в Украине. Весной почти все губернаторы регулярно публиковали такие сообщения, но с конца мая многие из них вообще перестали это делать.
По числу подтвержденных потерь по-прежнему лидируют Дагестан (270 человек), Бурятия (245 человек) и Краснодарский край (206 человек). Для сравнения: известно лишь о 14 погибших из Москвы, хотя жители столицы составляют почти 9% населения России.
Для получения более полной информации о погибших в Украине российских военных Би-би-си продолжает изучать, что происходит на кладбищах в различных регионах России.
За полгода мы смогли ознакомиться с ситуацией на 45 кладбищах в населенных пунктах от Калининграда до Владивостока. На 41-м из них нашлись могилы военных, о гибели которых не сообщалось публично. Только за последние две недели мы нашли еще 15 таких захоронений, в том числе могилы трех офицеров.
Подпись к фото,
“Военная аллея” одного из кладбищ в Калининграде
Подтвержденные сообщения о гибели далеко не полностью отражают реальный уровень потерь. Но чтобы хоть примерно оценить масштаб, мы решили сопоставить цифру в 5701 погибшего с численностью российских подразделений.
По открытым данным, пехотный батальон российской армии может иметь численность от 150 до 500 человек.
Если взять за усредненный состав батальона 300 человек, то получается, что подтвержденные потери России за полгода вторжения в Украину сопоставимы с численностью 19-20 батальонов.
В составе российской армии воюют и погибают в Украине и выходцы из других постсоветских стран. Би-би-си известно о гибели по меньшей мере 13 уроженцев Кыргызстана, девяти – Таджикистана, 12 уроженцев отколовшейся от Грузии Южной Осетии и одного гражданина Молдовы.
- Волонтер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Сверхсрочная служба // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Корин С. А. Формирование института унтер-офицеров сверхсрочной службы в русской армии в конце XIX — начале XX века. // Военно-исторический журнал. — 2012. — № 11. — С.3-8.
- Under Forsvarets dag » Sådan forløber dagen (датск.). Forsvaret. Дата обращения: 25 марта 2021. Архивировано 23 апреля 2021 года.
- «40 % призывников Литвы игнорируют повестки», ИА REGNUM.. Дата обращения: 5 января 2017. Архивировано 5 января 2017 года.
- В Швеции начнут снова призывать женщин в армию. Дата обращения: 26 марта 2022. Архивировано 26 марта 2022 года.
- С. Шойгу: Число уклонистов за год сократилось на 20% :: Общество :: Top.rbc.ru (недоступная ссылка). Дата обращения: 8 мая 2017. Архивировано 2 апреля 2015 года.
- В Национальном центре управления обороной прошло расширенное заседание Коллегии Минобороны России : Министерство обороны Российской Федерации. Дата обращения: 8 мая 2017. Архивировано 11 сентября 2017 года.
- Численность армии России: динамика последних лет (недоступная ссылка). Дата обращения: 8 мая 2017. Архивировано 19 мая 2017 года.
Погибают чаще остальных?
Автор фото, YURI KADOBNOV/AFP
На 20 июня на основании открытых источников Би-би-си известны имена по меньшей мере 155 российских добровольцев, погибших в Украине. Хотя до мая о смертях добровольцев в российских СМИ вообще не упоминали.
Данные, собранные Би-би-си совместно с изданием “Медиазона” (признано в России “СМИ-иноагентом”) и командой волонтеров, не отражают реальный уровень потерь, поскольку мы опираемся только на публично подтвержденные сообщения о гибели. Но накопленная информация позволяет понимать и анализировать то, что происходит с российской армией во время войны.
Число погибших добровольцев стремительно растет – каждую неделю появляются сообщения о гибели еще 30-40 человек. Так часто не сообщают о гибели ни одной другой категории военнослужащих.
При этом 57% погибших добровольцев – люди старше 40 лет (25 человек отправились воевать, будучи старше 50 лет). Это существенно отличается от динамики потерь среди остальных категорий российских военных – там 47% установленных потерь приходится на людей в возрасте от 18 до 26 лет.
Алексей о потерях в своем подразделении говорить отказался, сославшись на законы военного времени. Сам он выбыл из строя в начале июня после того, как рядом с ним разорвался танковый снаряд.
Сейчас он проходит лечение в одном из госпиталей Санкт-Петербурга и хочет вернуться в строй. Правда, прогнозы врачей неутешительные. После трех контузий слух в правом ухе Алексея может не восстановиться. Также нет уверенности в том, что удастся восстановить подвижность правой руки – один из важных нервов перебило осколком от снаряда.
“Самое тяжелое – это сильнейшие головные боли. Я почти не сплю. Зато все время бодрый. Врачи говорят, у меня психика сильнейше перегрузилась. Какие-то выписали таблетки, но я не хочу их пить, – говорит Алексей. – Пока не знаю, что дальше буду делать, чем займусь. Все время вспоминаю наши бои, как там было. Головой пока еще там”.
Десантники, пехота и минимум один зэк
По числу абсолютных потерь на первом месте – пехотинцы и десантники. На 18 августа 20% всех установленных погибших служили в ВДВ, еще 20% – в мотострелковых подразделениях.
“Для победы в современном конфликте нужна хорошо обученная, мобильная и мотивированная штурмовая пехота. А у российской армии с этой категорией как раз проблемы. В итоге для решения задач пехоты привлекаются десантники, морпехи и “вагнеровцы”, – отмечает один из российских военных экспертов.
Высокий уровень потерь десантников также объясняется тем, что подразделения ВДВ на передовой часто оставались без поддержки регулярных войск и авиации. Такие ситуации нередко складывались из-за логистических проблем и отсутствия господства России в воздухе, отмечают опрошенные Би-би-си эксперты.
Самой быстрорастущей категорией потерь остаются те, кого российские СМИ и официальные лица называют добровольцами. Чаще всего на войну в этом статусе отправляются мужчины старше 40 лет из регионов с невысокой средней зарплатой.
Похороны старшего лейтенанта Альберта Кирильца в Смоленске
Перед отправкой на фронт отряды “добровольцев” проходят лишь от трех до семи дней подготовки. При этом именно эти соединения сейчас являются одной из главных штурмовых сил России на фронте.
За последние три недели возросло число подтвержденных потерь среди военнослужащих Росгвардии. На 19 августа известно о 231 погибшем сотруднике ведомства, причем десятки из них служили в отрядах спецназа, считающихся сильнейшими в России.
Подтвердилась информация о гибели по меньшей мере 66 военных пилотов. Это штучные специалисты, являющиеся элитой любой армии мира.
За прошедшие две недели российские государственные СМИ подтвердили, что в Украине погиб по меньшей мере один заключенный, воевавший в составе российского военизированного подразделения. Константин Тулинов, отбывавший срок за участие в пытках арестованных, был убит 14 июля. Первым о вербовке российских заключенных для отправки на фронт рассказал проект Gulagu. net в начале июля. Затем об этом написали журналисты нескольких изданий.
Путь через Чечню
Власти Чечни регулярно отчитываются об отправке в Украину сотен добровольцев, подписавших контракт с Росгвардией
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Власти Чечни активно распространяют в соцсетях видеоролики и отчеты о подготовке добровольцев на базе Российского университета спецназа. Обещают полное обеспечение экипировкой и питанием и даже возврат денег за проезд до Грозного.
“Я не мог пойти через военкомат. Мне 48 лет, в армии не служил из-за травмы руки. Увидел, что есть шанс поехать через Чечню, и загорелся. Приехал в Грозный, зашел в мэрию и сказал, что хочу пойти на войну добровольцем. Меня отвезли в Гудермес”, – рассказывает Алексей (имя изменено по соображением безопасности).
В Гудермесе располагается база Российского университета спецназа – частного учебного заведения, созданного по инициативе Рамзана Кадырова для тренировок сотрудников спецподразделений. Команду инструкторов университета возглавляет бывший офицер спецназа ФСБ “Альфа” Даниил Мартынов. Как удалось установить Би-би-си, человек с голосом Мартынова в течение нескольких месяцев принимал участие в подготовке детального плана вторжения в Украину.
“Подготовка в университете спецназа идет прямо очень круто, инструкторы сильные. Утром подъем, завтрак, и весь день занятия. Как ползать, как стрелять из разных положений, как быстро магазин поменять, что делать, если патрон заклинило. Из гранатомета тоже учили стрелять. Тактические уроки бесценные. Я потом это все вспоминал, когда мы в деревне работали”, – рассказывает Алексей.
Некоторые добровольцы охотно снимаются, не скрывая своих лиц (фотография не имеет прямого отношения к героям публикации)
Кроме тактических занятий и огневой подготовки с добровольцами проводят и идеологические занятия.
“Нам показали секретные документы. В них говорилось о подготовке нападения на Донбасс и на Россию. Так что, если бы Путин не начал эту операцию, наши города бы уже горели”, – уверен Алексей.
Скорее всего, речь идет об обнародованном минобороны России еще в марте шестистраничном документе Нацгвардии Украины. В приказе, подлинность которого невозможно проверить, говорится об организации занятий по боевому слаживанию некоторых подразделений Нацгвардии Украины на базе в Львовской области близ границы с Польшей. Никаких упоминаний о наступлении на Донбасс или Россию в документе нет, но он часто упоминался оборонным ведомством России и российскими государственными СМИ на первом этапе вторжения России в Украину.
В Гудермесе подготовкой добровольцев занимаются инструкторы Российского университета спецназа
Подготовка Алексея и его сослуживцев (всего около 200 человек) к отправке в Украину продлилась 10 дней. Он приехал в Гудермес в начале мая, а уже 15 мая оказался на линии фронта в Луганской области Украины. В конце мая срок подготовки добровольцев в Гудермесе был сокращен, теперь она длится только неделю.
“Нормально, я считаю. С такими инструкторами времени хватает. Реальные знания для боя дают, без воды. Мне все пригодилось и очень помогло”, – говорит Алексей.
Военные эксперты с Алексеем не согласны. Специалисты отмечают, что 7 или 10 дней подготовки может хватить только чтобы обновить навыки тех, кто уже имеет боевой опыт. Для сравнения, перед отправкой в Афганистан солдат-срочников в СССР готовили около 4-6 месяцев.
“Мам, я так решил, и отговаривать меня не надо”
Сам Рубахин впервые попал в Донбасс в 2015 году, когда ему было 18 лет. До января 2022 года, продолжает доброволец, он “служил в армии” самопровозглашенной “ДНР”. “Сел и поехал”, – объясняет он решение отправиться воевать за сепаратистов. После начала российского вторжения 24 февраля возможности вернуться в “ДНР”, кроме как через Чечню, не было, говорит Рубахин. Почему – он не объясняет.
На вопрос Кавказ. Реалии о том, можно ли за неделю подготовить к участию в боевых действиях людей без опыта службы и обращения с оружием, собеседник коротко отвечает: “Можно”. Он подтверждает, что подготовкой занимаются “спецназовцы”.
Рубахин утверждает, что попавшие в Украину через Чечню добровольцы были в первых эшелонах наступления российской армии в Мариуполе. На снабжение собеседник жалоб не имеет, военнослужащие-контрактники, по его словам, к добровольцам относятся “отлично!”, после восстановления Рубахин намерен вернуться на фронт. “Конечно!” – с воодушевлением отвечает он.
При этом собеседник признает, что в Мариуполе пришлось нелегко, армия несла потери. “Бывает такое, что мы даже не можем найти убитых”, – говорит боец. На вопрос, когда, по мнению Рубахина, закончится война, он отвечает, что нескоро.
Всего из Краснодарского края через Чечню в Украину попали как минимум 48 добровольцев. У 33-летнего Ивана Чухлея из станицы Полтавская (указан в списке Минобороны Украины среди погибших) в контактах есть номер его жены, но поговорить с ней не удалось – кто-то взял трубку, выслушал вопросы Кавказ. Реалии, помолчал, а потом сбросил вызов и больше не отвечал на звонки.
Не удалось связаться и с 32-летним Николаем Назаренко из Краснодара, который, предположительно, был ранен. По указанному как “личный” номеру никто не ответил. Жена бойца взяла трубку, выслушала журналиста и сказала: “Эти вопросы не ко мне”.
На последней фотографии в телеграме Назаренко позируют трое мужчин в военной форме с белыми повязками. Доброволец из Краснодара, судя по другим фотографиям в его аккаунте, стоит по центру. Он в кроссовках, без шлема, но с георгиевской лентой на груди, с автоматом наперевес и пистолетом в руке. На фоне – разрушенное здание магазина и бронемашина с буквой Z.
На звонок ответила мать 36-летнего Виталия Александрова, он указан в списке Минобороны Украины среди погибших. Собеседница говорит, что сын пошел воевать добровольно, но о конкретных причинах его решения она не в курсе.
Дело в том, что сына собеседницы, по ее словам, пока нет в краснодарских списках среди погибших или выживших. Мать все еще разыскивает добровольца. Она рассказывает, что до отправки в Украину Александров в армии не служил, а в зоне боевых действий (он тоже оказался под Мариуполем) выполнял роль полицейского: “Они там порядок наводили уже после того, как военные действия пройдут”.
Согласно данным Министерства обороны Украины, Виталий Александров оказался на войне 8 апреля. Последний раз мать разговаривала с ним спустя четыре дня после этого. 19 апреля “ребята из его группы” передали, что он погиб. В Краснодаре у Александрова кроме матери остались бывшая жена и пятилетний сын.
ИсторияПравить
В некоторых государствах система добровольчества до введения всеобщей воинской повинности (всеобщей воинской обязанности) была основным способом комплектования вооружённых сил (например, в Великобритании см. вербовка). В XVIII — 1-й половине XIX веков в Габсбургской империи, Франции и Италии существовали волонтёрские батальоны и полки, вливавшиеся в состав регулярной армии.
Институт сверхсрочной службы существовал и в Вооружённых силах СССР. Военнослужащие сверхсрочной службы и прапорщики (мичманы) имели право на пенсию и льготы аналогично младшим офицерам, но периодически давали подписку (заключали контракт) сроком на три или пять лет. Это давало данным военнослужащим некоторую свободу в планировании своей жизни, а также позволяло командованию проводить гибкую кадровую политику — на законных основаниях избавляться от неперспективных специалистов. Впрочем, увольнение со службы данных категорий при возникновении необходимости проводилось гораздо проще — сверхсрочнослужащего мог уволить командир части, прапорщика или мичмана увольнял командующий округом или флотом.
Контракт вступает в силу с момента его подписания соответствующим должностным лицом и прекращает свое действие со дня заключения военнослужащим иного контракта о прохождении военной службы. Для заключения (продления или не продления) контракта военнослужащий заблаговременно подаёт письменный рапорт по команде. В соответствии с «Федеральном законом о воинской обязанности и военной службе» контракт не может быть продлён без ведома военнослужащего (насильно), также как не может быть отказано в продлении контракта без достаточных на то оснований. Истечение срока действия контракта не является основанием для прекращения выполнения должностных обязанностей военнослужащим. Днём увольнения военнослужащего с военной службы считается документально зафиксированный день исключения его из списков воинской части.
Первый контракт могут заключать граждане Российской Федерации от 18 до 40 лет (иностранные граждане от 18 до 30 лет), годные по состоянию здоровья к военной службе и подходящие по требуемым критериям. Кандидаты на заключение первого контракта отбираются на конкурсной основе.
История добровольца из Киева, который хочет стать защитником Донбасса
18:31 04. 2022 (обновлено: 11:11 13. 2022)
Донбасс с 2014 года привлекает пассионариев, однако везёт не всем. Кто-то вступает в ряды защитников Донбасса и прославляет себя подвигами, а кого-то просто не берут
Иван родом из Киева, потому рассказывает свою историю, закрыв лицо балаклавой. У него в столице Украины до сих пор остались родные, создавать им проблем он не хочет. Ивану около сорока, он никогда не был связан с армией. Впрочем, хорошей драки тоже никогда не избегал: с самого детства играл в хоккей. Там, в отличие от футбола, драки случаются часто.
Судьба мужчины плотно связана с этим видом спорта. Еще в 2001 году его хоккейные успехи в одном из киевских клубов настолько впечатлили заокеанских скаутов, что Ивана пригласили играть в США. Не сразу в НХЛ, но явно с прицелом на то, что в будущем из киевлянина получится новый Павел Буре или Евгений Родионов* — звёзды НХЛ 1990-х.
— Когда я переезжал в Америку, моему клубу заплатили двадцать тысяч долларов, — смеется Иван. — Я играл там несколько лет, сменил несколько местных хоккейных лиг, но в НХЛ так и не попал.
Карьеру Иван закончил досрочно — из-за травмы. Клуб не стал продлевать контракт с некогда подающим надежды игроком — Иван мог остаться на улице без средств к существованию или вернуться на Украину. Юному хоккеисту повезло. Американская семья, у которой он снимал жилье, относилась к нему как к родному. Они и помогли Ивану найти работу.
— Я несколько лет жил в Пуэрто-Рико и работал там сварщиком, — вспоминает Иван. — Это в России на сварщика учатся несколько лет — а там мне просто показали как работать со сварочным аппаратом, и я начал работать.
Период жизни в качестве простого рабочего у Ивана продлился недолго. Вскоре он воспользовался связями и опытом, полученными во время хоккейного прошлого. Не получилось звезды НХЛ, но получился хороший скаут. Иван переехал в Москву, начал подбирать потенциальных звезд для одного из американских хоккейных клубов. Клуб он называть отказался — «чтобы СБУ не вычислили, кто я».
После того как клуб из США отказался от его услуг, Иван не остался без работы — в его услугах нуждались и в российском чемпионате, и образованной впоследствии Континентальной хоккейной лиге (КХЛ). Он подбирал игроков для московских ЦСКА и «Динамо», готовился работать в спортивной индустрии всю оставшуюся жизнь. Однако 24 февраля 2022 года поменяло все планы.
— После выступления президента Путина я понял, что мое место именно здесь, — горячась, говорит Иван, — я понял, что я нужен тут, на фронте. Я работал скаутом в «Динамо», мне предлагали поднять зарплату — но я отказался.
Чтобы реализовать мечту, защищать Россию, Иван уволился с работы, продал автомобиль и купил себе форму. Долго еще не мог проехать на территорию ДНР из-за разных ограничений, дождался — и приехал. А в военкомате ему отказали в приеме на службу — смутили украинский паспорт и киевская прописка.
— Один из этих в военкомате мне говорит: а где ты был в 2014 году? — возмущается Иван. — Извините! В 2014 году я жил в Москве, у меня родился ребенок, и лично мне было еще не все ясно. А вот сейчас, когда мой президент обратился к народу, я и понял, что война эта — народная. И потому я собрался и приехал сюда. А меня не берут! Я уже им говорю — ребята, ну проверьте меня! Любое тестирование, любой полиграф — что угодно! А они ни в какую. Гражданством, видите ли, не вышел.
На вопрос, почему же за столь долгое время он так и не сделал российский паспорт, Иван разводит руками — дескать, как-то даже и не думал об этом. Потом вспоминает, что вообще долгое время думал о том, чтобы переехать жить не в Россию, а в Канаду. Но не переехал.
Причиной стало общение с дочерью одного из канадских хоккеистов, игравших в США — в бытностью скаутом Иван время от времени по просьбе коллеги забирал его юную дочь с учебы.
— И вот она меня спрашивает в какой-то момент: Иван, как ты думаешь, если я скажу родителям, что я лесбиянка, они поддержат меня? — рассказывает Иван. — Девочке шесть лет, а их такому там уже с малолетства учат!
После войны Иван мечтает вернуться в Россию.
Сдаваться на пути к своей мечте встать под знамена русской армии Иван не собирается.
— Я все равно добьюсь своего, и стану солдатом русской армии, чего бы мне это не стоило. Я все бросил, продал машину, чтобы экипироваться надлежащим образом — и сейчас, когда мне отказали, я должен все бросить и уезжать обратно? Ну уж нет, я заставлю их взять меня! — говорит Иван.
И по нему видно — от своей цели он не отступится.
“При мне один упал с инсультом”
Автор фото, Кирилл Кухмарь/ТАСС
На войну в Украину россияне-добровольцы сейчас попадают тремя способами:
- подписав краткосрочный контракт с минобороны
- приехав в Чечню и подписав там трехмесячный контракт с Росгвардией
- заключив контракт с вооруженными формированиями самопровозглашенных ДНР и ЛНР (этот путь выбирают редко, поскольку зарплата военного в Донецке и Луганске гораздо ниже, чем в России. Также меньше и компенсация в случае ранения или смерти)
Также на войну можно попасть, устроившись на работу в так называемую “ЧВК Вагнера”, но этих людей можно скорее называть профессиональными военными, чем добровольцами.
Дмитрию вариант поехать через минобороны показался проще и надежнее, чем остальные. Многие выбирают именно такой путь, поскольку военкомат всегда расположен рядом, и не нужно тратить деньги и время на поездку в другой город или даже регион.
”Ну, я пошел. Приняли без медосмотра. Видимо, им план по отправкам надо гнать быстрее, так что уже не до проверок и медкомиссий. Собрали всех за пару дней, повезли. В часть приехали ночью. Утром одели: берцы, форма, из снаряги дали вещмешок еще советского образца, вафельное полотенце, кусок мыла и нательное белье советское. На моем печать стояла: 1960-й год”, – продолжает Дмитрий.
По его словам, уже тогда у него появились первые сомнения в том, стоит ли ехать дальше.
“Оружия навалом, все хорошее, в масле. Патронов тоже. Но на этом плюсы заканчиваются. На полигоне бардак, офицерам на нас *** (все равно). Обучения тактике нет, сплочения личного состава нет. Я уже от этого был в шоке. Некоторые автомат толком в руках не держали, танков не видели вживую, а им через пару дней на войну. Надо же обкатать, обстрелять состав, как же так? Банально даже берцы новые натирают, надо разносить, мозоли уже на второй день. Зная об этом, я приехал со своими, но всех заставили ходить в выданном”.
- “Вы едете туда, где стреляют”. В России массово ищут военных-контрактников для отправки в Украину
- “Ваш муж без вести пропал, хватит уже звонить”: как родные пропавших в Украине российских военных пытаются вернуть их “живыми или мертвыми”
С начала марта минобороны России начало публиковать тысячи вакансий на популярных сайтах поиска работы типа HeadHunter. Объявления, предлагающие заключить краткосрочный контракт с российской армией, появились у подъездов и в общественном транспорте во многих городах России.
Для многих регионов, где отсутствуют социальные лифты, служба в армии по контракту является чуть ли не единственной возможностью заработать. Так, например, военкомат Нижнекамска обещает добровольцам денежное довольствие в размере от 200 тысяч рублей в месяц. Это в пять раз выше, чем средняя зарплата в городе. На предложение минобороны откликаются и люди без реального опыта участия в военных действиях.
По словам Дмитрия, на сборном пункте в Ростове, где он оказался, большую часть добровольцев составляли люди в возрасте старше 45 лет. Не все из них оказались здоровы.
Пробыв в части три дня, Дмитрий решил вернуться домой.
“К тому времени мы еще контракты не подписали. Поэтому, когда нас на стрельбы построили, то я просто отказался. И еще человек пять со мной из строя вышли. Это просто *** (безумие), нафиг такие приколы”, – рассказывает он.
Оставшиеся в лагере мужчины, по словам Дмитрия, уже через день были переброшены в Украину и затем приняли участие в боях за Изюм.
“Мы на связи с одним парнем. Он месяц оттрубил, ранили, вернулся. Говорит, было трудновато, еле жив остался. Выручили ребята-добровольцы, которые через Грозный приехали. У них там занятия вроде хорошие были по тактической медицине, плюс аптечки толковые. Вот они его и замотали, и вытянули. А так бы кровью истек”.
Рассказ ополченца
17:02 01. 2014 (обновлено: 10:26 02. 2014)
«Когда я увидел, что они творят, у меня пропал страх и жалость к этим людям», – говорит 23-летний доброволец из Магнитогорска
Александру Иванову — 23 года, он прихрамывает на одну ногу. Хромота из-за ранения, которое Александр получил под Луганском, куда пошёл добровольцем воевать с войсками Киева. После того, как оправится, житель Магнитогорска собирается вернуться к своим боевым товарищам в Луганскую область. Отъезд назначен на 15 сентября.
Корр. : — Как вы в первый раз решились поехать в Луганск?
Иванов: — Мы с другом, у него позывной Сом, и ещё два парня, Талиб и Светлый (их имена называть нельзя, только позывные), списались с нашим командиром Мангустом, он из Перми. Ему нужны были специалисты в Луганск, которые умеют воевать. Он нас там и встретил, мы попали в разведывательно-диверсионную группу. Занимались разведкой и диверсией.
Корр: — Как ваши родители отнеслись к решению идти на войну?
Иванов: — Мама, конечно, против. Она не знала, что мы туда поехали, я не говорил долго. Отец не знал. Я позвонил, когда переходил границу у пункта «Изварино». Я позвонил отцу и сказал: «Пап, я на войне, будем дома месяца через полтора-два, повоюем маленько и домой приедем». Нужно же менять обмундирование и маленько отдыхать от этой войны, потому что у многих людей съезжает крыша. Он перестаёт спать, начинает лезть наперёд, теряет страх, а если ты теряешь страх, тебя махом убивают, долго такие не живут. И люди воюют месяц-полтора, их домой в отпуск отправляют, потому что тяжело.
Я позвонил маме и сказал: «Мам, извини, я на войне». Конечно, истерика была у неё, а папа отнёсся нормально. Он догадывался, что я еду на войну, я купил форму, купил берцы, и иногда в разговоре проскальзывало слово «Луганск». Нормальные родители никогда не отпустят на войну, поэтому своим я заранее не говорил. Вот уехали, повоевали, ещё поедем. Корр: — Где вы воевали?
Иванов: — Мы были в Луганске, в батальоне «Заря», воевали против знаменитого батальона «Айдар» — это чисто одни наёмники, где нет украинцев. В основном турки, грузины и выходцы со всех прилегающих стран. Там все наёмники, все террористы.
В боях я был каждый божий день. В первый день оформились, а потом как началось — то разведка, то засада, то диверсия. Уходили днём — приходили ночью. Спали по четыре часа, были уставшие сильно, но как-то привыкали к этому, не унывали. Не было мыслей, а как бы поспать. Все на ходу делали.
Корр. : — Сколько вы пробыли на Украине?
Иванов: — Почти полтора месяца. Командир был три месяца ровно. Там в основном человеческая психика выдерживает месяца два-два с половиной, потом психика ломаться начинает. Постоянные бомбёжки, постоянные столкновения, постоянные тела, трупы детей, женщин, всё это видеть многого стоит.
Корр. : – То есть то, что показывают по телевизору, что там истребляют мирных людей — это правда?
Иванов: — Это ещё мягко сказано, мягко сказано. Когда нам «Айдар» устроил засаду в деревне с названием то ли Вербунка, то ли Вербовская, там мы сожгли два их танка и «Урал» с пехотой. Мы зашли, выбили их оттуда. Но ночью они вернулись, зашли в дома, устроили засаду и, когда до нас дошла информация о том, что они там, мы пошли обратно в деревню. Они нас запустили в окружение и закрыли. И всё, там начался замес.
Мы выводили женщин и детей, потому что танками месили все. Это был наш последний бой, теперь разведывательной группы Мангуста не существует, командира убили, а роту растащили по разным подразделениям. Многих ранило, вот и я приехал домой по ранению.
Корр. : — Какое ранение вы получили?
Иванов: — По мне два раза танк попал. Мы с Осетином попали в окружение, пытались бабку вытаскивать из подвала. Бабка, видимо, была советской закалки, она орала из подвала: «Валите отсюда, воюйте в другом огороде!» Но мы её вытащили за ноги, за руки. Парни её дворами увели через заборы.
А у нас начался замес. У нас ничего не было, не было РПГ-гранатомёта, у нас был только «Шмель», напалм, и мы решили поджечь танк. Мы пальнули в него, увидели, что это бесполезно, а в ответ он пальнул в нас. Меня спасла калитка, потому что вместо того, чтобы бежать оттуда, я закрыл её. Осколки погасила калитка. Второй раз, когда он пальнул, на мне сгорели кроссовки, я получил контузию и осколочное ранение бедра. Это все было в нашем последнем бою.
Корр. : – Расскажите о своём погибшем командире подробнее.
Иванов: — Командир «Мангуст», с Пермского края. У него осталась жена и трое детей. Он поехал туда воевать также за мирных граждан, он вообще честный человек, храбрый. Мы когда куда-то шли, он такую речь толкал! Чтобы никто не падал духом, все верили. Вообще все. Реально верили. Все благодаря ему. Даже в бою, когда с танка по нему попали или из мины 120-й, потому что был сильный взрыв и осколки, он принял всё своим телом, все до одного. И прямо под ноги прилетела, ему их маленько раздробило.
Он вообще поехал в эту деревню первый. Потом, когда мы узнали, что там засада, мы ворвались туда на помощь ему. Он приказал выводить мирных, женщин, детей, из домов, потому что наехал танк на центральную площадь и начал отрабатывать «Ёлочку».
«Ёлочка» — это когда едет танк, за ним БМП и ещё один танк. Они начинают уничтожать этот дом, этот дом и стирают с лица земли. Заедет на дом и начинает утюжить, пока подвал не провалится, а сзади уже идут каратели-нацисты, чёрная форма, красная лента, натуральные нацисты, и сюда мы попали.
Мы сидели в огороде и, когда танк начал этот дом утюжить, они поняли, что мы там. Наши парни начали с жизнью прощаться, кто гранаты дёрнул. Последняя атака. Тут появился Скляр. Скляр — человек, который воевал, который спецназ прошёл, в спецназе работал инструктором, он украинец, вообще он молодец.
Он показал, куда отступать, куда раненых уводить, а он, я и Антоха остались прикрывать. Бой начался где-то в 11 часов дня, а вышли мы уже затемно, часу в 12-м, там долго не темнеет, и бой тяжёлый был. У нас оставалось по рожку и по патрону в кармане, ничего больше не было. И мы кое-как пробились, а когда вышли — командира нет. Узнали потом, что командира убили, пацанов тоже нет, убили.
Корр. : – Как в таких условиях живут местные жители?
Иванов: — Они до часа в городе, а потом все прячутся. Их Нацгвардия очень педантична. Они утром встают, умываются, завтракают, начинают бомбёжку в полчаса. Как только полчаса проходит, отдыхают полчаса. Обедают, после обеда полчаса тишина. Потом перед ужином бомбят и после ужина, ночью в три часа и все. По ним можно часы сверять.
Луганск частично в руинах, каждый второй дом — дырка без стёкол. Там нет магазинов, света, связи, ничего нет. Гуманитарная помощь помогает, но её маловато, всё равно не хватает людям. Наши носят воду питьевую, потому что воды нет питьевой, бензина нет, ничего нет. Медикаментов не хватает.
Жизни в городе нет, молодёжи нет, остались только алкоголики и те, кому ехать некуда. Помню, мы сидели как-то все чёрные, кто-то ободранный ещё, кто-то в крови, бой жёсткий был. Бабушка вышла, вынесла ведро воды, которое у неё было последнее, наверняка, мы набрали только фляжку и отдали ведро ей, потому что питьевой воды там нет. Она вынесла нам конфет. Я запомнил её слова: «Гоните фашистов с этой земли». Местные жители к нам хорошо относятся, но когда мы ту, другую бабку из подвала выкуривали, мы много чего о себе узнали.
Корр. : – Где прятались люди во время бомбёжек?
Иванов: – В основном в подвалах, хотя в подвале жилого дома прятаться был не вариант: всегда туда летела граната карателей. Нацгвардия шла и зачищала дома. Или, например, начинает дом сверху гореть, люди в основном запекались заживо и задыхались. И когда их тела находили, было страшно.
Корр. : — Почему люди при всем этом не уезжают оттуда?
Иванов: — Они говорят: «Это наша земля, мы отсюда никуда не уедем». Они же не виноваты, что у них власть такая, что их власти наплевать на людей. Понимаю, били бы реально по солдатам, по воякам, а бьют же по мирным гражданам. Они хотят город сравнять с землёй, чтобы от него ничего не осталось, ну так и делают уже.
Корр. : — У вас было время на отдых?
Иванов: – Да, нам давали отдыхать. Мы выполнили операцию, угнали ночью БТР. Это мне понравилось. Все БТР трофейные. Вот такие отчаянные мы.
Есть знаменитый водитель Повар из Москвы, он вообще «чумачечий» водитель. Когда они ночью расслабились, мы ползочком по кусточкам проползли, сняли охрану и убрали водителя. Мы завелись, они не поняли, что происходит, мы с криками и свистами «Россия, вперёд!», «Украина, вперёд!», «ЛНР, вперёд!» поехали. Они были в шоке, минуты две не открывали по нам огонь, не понимали, что произошло. И так у нас появился БТР.
Нам дали день, точнее шесть часов отдыха. Мы отдохнули на пляже, у них хорошие пляжи, искупались там, как люди нормальные посидели, поели шашлыка всей ротой, сфотографировались. Фотоаппарат тоже трофейный, потому что на нем было видео пыток наших солдат. Мы флешку отдали, фотоаппарат остался.
Корр: – Видео смотрели?
Иванов: — Да, смотрели, они очень жёстко обращаются. В основном уши отрезают, горло как свинье режут. Ну, щеки режут, глаза выкалывают. В основном этим стараются запугать. С их стороны ещё подло то, что тела потом минируют, под тело кладут гранату или что похлеще.
Корр. : – То есть тела было опасно вывозить, вы не имели возможности хоронить тела своих товарищей?
А так все тела мы стараемся закапывать, это занимает десять минут. Старались, хоронили, отметки ставили на карте и писали на дереве, тот-то, тот-то захоронен здесь. Сообщали в штаб, когда уже отвоёвывали, приезжали со штаба и отправляли домой. Даже их тела мы закапывали, потому что это не есть хорошо вообще. Человек, какой бы он ни был, заслуживает быть в земле. В основном штрафников заставляли закапывать, а штрафники — наркоманы, те, кто торгует наркотиками из местных. Поймаешь его, он делает хозяйственную работу
Корр: – Как бы вы охарактеризовали своих противников?
Иванов: — Вооружение у них очень хорошее. Одного у них не хватает — смелости. У нас вот попало в засаду 20 человек, не больше двадцати, разведка у нас маленькая. По лесу мины ставили, засаду устраивали. Против нас воевал полк, танковый полк, у них был БМП, мы сожгли его и танк. Вместо них приехало ещё два танка и БМП с БТР, после боя, с нашей стороны было пять двухсотых (мёртвых) и четыре трёхсотых (раненых). А с их стороны мы положили человек 40-45, потому что у них не хватает смелости прорваться. Мой лучший друг с детства Сом не побоялся, выбежал, дал с РПГ-гранатомёта в этот БМП, где сидел полный экипаж, и мы сожгли его, даже не боясь, что за БМП едет танк, мы пошли их стрелять.
А в той деревне делали так: идёт огонь, забегаешь в дом, вышибаешь ворота, там ведь зачистка идёт домов. Ты врываешься с автоматом, видишь ребёнка, видишь женщину, хватаешь их под мышку и выводишь, прикрывая своим телом. Идёшь до «Урала», мы вывозили их «Уралами».
Нацики не жалеют никого, им без разницы. Мы стучали, если нам не открывали — выбивали ворота, потому что многие спали, многие отдыхали. Мы их будили, потому что знали, что сейчас начнут утюжить. Друг получил ранение, когда прикрывал женщину, а я тащил ребёнка. Пуля прошила бронежилет и попала в лопатку, торчала оттуда. Эта женщина нас там целовать начала, благодарить. Когда вышли из окружения, там один дом цел остался, и тот сожгли, наверное. Там деревню с лица земли стёрли. Поле осталось, кирпичи и железо только.
Мой друг Дэн в том бою погиб, ему 22 года было, свадьба должна была быть скоро. Замечательный человек. Не надо было ему идти первым. Я не знаю, зачем он туда пошёл. Мы сидели за домом, нас начали утюжить, и то ли ему показалось, что кто-то бегает — или женщина, или ребёнок, — он выпрыгнул, а там пулемёт «Корд», его застрелили. Его последние слова: «Я ранен». Всё.
Потом мы этого пулемётчика расстреляли, он пулемёт бросил и пошёл на нас, там все кости переломаны были, все сквозное, все брызжет. Это последствия приёма наркотических средств. В дом зашли, а там сплошные шприцы, всякая такая дрянь. Мы заходили в дома, где они устраивали засады и находили наркотики, шприцы с наркотой и много чего подобного у них.
Корр: – То есть вы хотите сказать, что ваши противники нередко принимают наркотики?
Иванов: – Они очень хорошо накачивались. Они же из-за этого ещё как-то тупо воевали, они тупо шли и стреляли. У нас был один итальянец, реально гражданин Италии, владел русско-матерным неплохо. Танк в забор дал, в заборе дырка осталась, и они пошли на наших. Итальянец вышел, ему прострелили кисть насквозь, попали ещё в ручку автомата, этот нацик полностью в него рожок спустил и попал только в рукоять и кисть. Нациста этого застрелили, и на его место вышел второй, такой же обдолбанный, такой же тупой, и его так же положили.
Когда мы брали их в плен, они сразу говорили, что вообще воевать не хотят, что они наёмники, но им не платят ничего. У Украины вообще денег нет, им нечем платить. Всех наёмников кидают с деньгами.
А нам сдаваться в плен был не вариант. Нацгвардия и наёмники русских не любят вообще очень сильно. Они русских долго мучают, и люди долго умирают. Мы видели тела, которые нам привозили, они сильно изуродованы, следы пыток — это делала знаменитая Нацгвардия, «Айдар», одни наёмники. Они все кровожадные. Нас тоже редко в плен брали, но мучили. У нас был пацан Барби — позывной такой, потому что купил дочери на день рождения «Барби», — ранили его, а когда очнулся, ему вживую отрезали уши, снимали все это на телефон и долго над ним издевались, в конце застрелили в сердце.
Корр: – С той стороны были перебежчики?
Иванов: — Были, но мало. В основном их срочники, которые воюют за тысячу гривен, но неохотно, даже не стреляют. Бой начинается, слышишь, срочник кричит: «Я сдаюсь!» Они обычно выходили по левой стороне, белый пакет или белую тряпку в руки брали. Мы все понимали, не трогали, за ними приезжали родственники и их забирали. А наёмников мы не брали в плен, потому что видя, что они делают, старались не жалеть, никого не жалели.
Корр. : – Украинцы с вашей стороны воевали?
Иванов: — Украинцы вместе с нами воюют, помогают неплохо, за бытом следят. Парни из Украины воюют такие, как мы — 20-23 года, воюют и дедки, пенсионеры в основном. Остальные мужики у них предпочитают взять все в охапку и свалить за границу, в Россию. Мы, когда пересекали границу в Изварино, говорили, что к бабушке. Вчетвером к бабушке. Нас пропустили, пожелали удачи.
И на границе там стояли такие мужики, которые могут реально против танка в рукопашку идти, но все они бегут к нам в Россию. Если бы они были посмелее, я думаю, война бы уже закончилась.
С Украины с нами воевали очень хорошие ребята. Был танкист. Когда мы втроём вышли из окружения, последние трое живых, я, Скляр и Антоха, он меня поддержал. Когда у меня реально съехала крыша, когда по нам долбили с «Града», долбили ракетными установками «Ураган», миномётами, и мы вышли из этого окружения. Да, у меня слезы были на глазах, потому что у меня на глазах убили товарища, друга Дэна, сослуживца, и мы не смогли забрать его тело. Я подошёл к комбату и спросил: «Где подкрепление?» Он сказал, что подкрепления не будет. И у меня хлынули слезы, меня успокаивал этот знаменитый танкист, мировой мужик. Когда нас начали утюжить, он не побоялся, выехал против трёх танков и спалил БМП с пехотой. Не побоялся, выехал и мы за это ему благодарны.
Он и Монгол — люди, которые воюют за свою землю, за свои дома. Это просто храбрые люди, впечатлений от них у меня гора. Монгол прошёл много войн, мы занимались обучением молодого персонала. Он веселил нас, готовил нам, он же где-то раньше работал поваром. Там ни одной специальности военной нет. Я сам в шоке был. Монгол — повар, Талиб — учитель географии, были физруки, Светлый у нас в институте учился, только закончил и пошёл воевать, юристы, врачи воюют, инженеры, шахтёры, рыболовы.
Дедок, 75 лет, воевал из России, из Оренбургской области, он приехал туда вообще своим ходом, семь дней на «Ниве». Семь дней! Говорят, вооружение у нас хорошее. Да, вооружение хорошее, но из противотанковых меня удивил знаменитый «Пылесос» — противотанковое ружье 44-го года, я в первый раз его там увидел, и я увидел его в действии, я в шоке.
Я не знаю, как этот дедок этот автомат взял. Но такие дедки у нас на охране находились чаще всего, караулили, пока мы спим в казарме, охраняли территорию. Но тоже в случае чего они шли в бой, по тревоге их поднимали. Их было много, целый этаж пенсионеров, мы их так «пенсики» и называли, позывных у них не было.
Там вообще очень дружно все, я не видел, чтобы кто-то на кого-то ругался, там все дружные, сплочённые. Нас все там очень уважают. Нам дали новые автоматы сразу, покормили по приезду, пожелали удачи.
Местные там вообще молодцы. Мы сразу поехали на передовую, нас забрал Мангуст. Он приехал вечером на автобусе, нам дали новое оружие. У них начался миномётный обстрел и за нами приехали, местные солдаты давали кому спирт, кому аптечку, кому пачку яиц сырых, сала с собой, потому что не знали ещё, в какой батальон попадём, в какую роту. Мы постоянно на передовой, в опасности, нам дали всё самое лучшее.
Корр: – Можете сказать что-то про фосфорные бомбы, про которые наши СМИ говорили, что их применяет украинская армия?
Иванов: — Всё это правда. И кассетные бомбы. Мы спали в этом БТР трофейном. Ну, как — получается, всю ночь катались, долбили этих укропов. Потом утром нас вычислили, что мы стоим в лесу и начали по нам отрабатывать кассетными бомбами, я сам это видел. Взрывается в метрах пяти-десяти над землёй, и из неё падают иголки, иногда шарики. Иголка прошивает человека насквозь, он не понимает, что происходит, после того, как его прошьёт 100 иголок, он ещё минут 20 бегает живой, падает, истекает кровью. Иголки вращаются и наматывают всё, что в человеке есть и вылетают насквозь. Это оружие запрещено, как и фосфорное.
Как определить фосфорное оружие? Когда оно взрывается, начинает поливать всё фосфором, тот фосфор, который не сгорает, на земле оставляет белое пятно. Когда его трогаешь, начинает съедать кожу, вот так мы и определяли. Ну и ночью светится хорошо. Конечно, всё они используют.
Корр: – Когда вы только приехали, что шокировало вас?
Иванов: — Мне прилетел осколок в бедро, маленький осколок шоркнул. Второй потом попал туда же, только уже глубоко. Мы приехали, грузили плиты, разгружали, упала мина и убила Рому-крановщика, мирного жителя.
Корр: — Что было самым жутким?
Иванов: — Тела. Очень много тел. По улице едешь, очень сильный запах трупов, потому что многие закрываются на ночь, ложатся спать, а рядом мина ночью падает и осколками прошивает сразу весь дом. Они так и остаются в домах и там очень много запаха. Ещё самое страшное было поймать мину, потому что использовали разные мины. Например, 120, она очень сильно осколками бьёт. «Град», его боялись все, потому что лучше от пули умереть, чем от осколка.
Самое жуткое — это когда батальон «Айдар», перед тем как штурмовать дом, закидывает в подвал гранату, не зная, кто там и что находится. Вот это самое жуткое, а потом, когда мы выбиваем дома, и они отступают, заходишь в подвал и видишь тела женщин, детей, парней молодых, бабушек, дедушек. Граната Ф1 — осколочная, убивает всех осколками. Ещё очень неприятный момент был во время моего первого боя. Я прыгнул в яму и увидел оторванную женскую голень.
Потом, когда мы шли по улице, на дороге лежала пара, парень лет 19 и такая же девушка. Не успели убежать от танка, от него вообще нельзя бежать по прямой. Он дал крупнокалиберный выстрел, и они упали. У них осталась девочка сиротой, вот эту картину помню. Там страшные вещи вообще творятся.
Там люди плачут, мужики плачут многие. После боя придёшь, тишина сначала минут 20, потом хихикать все начинают, шутить, а потом начинаются слезы о тех, кого убило. Я в первый раз видел, что мужики плачут, прямо по-настоящему.
Там слезы именно дружеские, когда теряешь товарища, друга, командира, слезы текут очень сильно. Мы сейчас числа пятого собираемся съездить в Пермь вчетвером, мы все поедем к семье командира, соберём помощь, кто сколько может, и съездим на могилу, просто попрощаться. Его тело вообще кое-как вытащили оттуда, а я его и не видел, потому что меня увезли с ранеными. Тело достали через два дня, и то местные жители помогли, потому что за голову Мангуста было вознаграждение.
Я не боюсь, что меня «айдаровцы» найдут, я понял, что это не люди, я просто не знаю, как их назвать. Когда женщин и детей убивают, теряется страх, когда ты его видишь, готов голыми руками разорвать. И я ещё раз туда поеду.
Корр: — У вас часто нервы сдавали?
Иванов: — Нет, но у нас был Лис, он получил первую контузию, и когда мы попали в окружение, он получил её второй раз. Он сейчас где-то в жёлтом доме лежит. Но его можно понять, у него реально снесло крышу, потому что насмотрелись мы многого. Как человека заживо разрывает. Вот он идёт перед тобой, потом мина с ним рядом падает — и он разлетается. Это страшно.
А вообще, у нас был командир замечательный, он всегда шёл вперёд, сначала сам разведывает все, потом группу подтягивает. Раздавал приказы, и мы без всякого страха шли.
Корр: – Почему вы всё же хотите вернуться туда?
А когда я увидел, что они творят, у меня пропал страх и жалость к этим людям. Потому что когда тела детей, тела женщин, стариков, пенсионеров вытаскивают на улицу, когда погибает маленький ребёнок, ему от силы года полтора, он не понимает, зачем, почему война. Когда тела эти вытаскиваешь, как-то все пропадает. Сразу все пропадает. Вся жалость.
Там я не видел ни одного солдата украинского, там одни наёмники и очень хорошо подготовленные наёмники, только у них смелости не хватает, а так, если бы у них была смелость, там было бы тяжело. Они очень жестокие.
Буду хромать, буду кривой, буду косой, но я поеду туда воевать, потому что там друзья, товарищи. Где проявляются друзья, так это в бою, только там, потому что он всегда прикроет спину.
Корр: — Есть шанс на победу?
Иванов: – Ну, я думаю, мы сейчас соберёмся, мы победим. Они уже возле Луганска находятся, там километров пять-шесть от Луганска (по данным на 1 сентября 2014 года, Луганский аэропорт был взят ополченцами — ред. ), но если они зайдут в город, уличные бои они не вывезут. Не вывезут. У них не хватит смелости делать, как у наших парней. Наши парни, когда заканчивались патроны, они брали противотанковую мину или гранату и кидали. Многие успевали бросить мину под танк и убежать, а многие оставались там же с миной рядом.
“Там ад, настоящий ад”
В Гудермесе Алексей и другие приехавшие с ним добровольцы подписали трехмесячный контракт с Росгвардией. После этого их батальон перебросили под Луганск.
Первое ранение Алексей получил при захвате Рубежного.
“У украинцев, конечно, все грамотно придумано в плане технологий. Вот мы попали под обстрел, лежим, я голову поднимаю – смотрю, над нами коптер висит, и с его помощью, видимо, корректируют огонь. Когда обстрел кончился, мы побежали менять позицию, так этот коптер за нами полетел, и вскоре нас снова обстреляли. Тогда меня первый раз контузило”, – рассказывает Алексей.
Многие захваченные Россией населенные пункты сильно пострадали от артобстрелов
Тяжелее всего ему дались зачистки небольших деревень по пути к Северодонецку.
По словам Алексея, взвод, в составе которого он приехал из Гудермеса, практически постоянно находился на передовой.
Именно отряды добровольцев, подписавших краткосрочные контракты с минобороны и Росгвардией, вместе с бойцами так называемой “ЧВК Вагнера” сейчас являются главными штурмовыми силами России на фронте, утверждают два источника Би-би-си, находящиеся на переднем крае боев с российской стороны.
По словам источников, армейские подразделения сейчас стараются беречь, поскольку многие из них уже понесли тяжелые потери в первые месяцы боев в Украине.
- Груз 200: что известно о потерях России в Украине к середине июня
- “ЧВК Вагнера” начала широкий набор наемников на войну с Украиной. Берут всех
Наблюдения наших источников подтверждаются и данными, которые Би-би-си получила на основании анализа подтвержденных потерь российских военнослужащих.
Кто может стать добровольцем на Донбасс?
Как стать волонтером Для участия в программе есть два базовых условия: гражданство РФ и возраст не менее 18 лет. Кроме этого, при рассмотрении заявки о волонтерской помощи учитываются такие факторы, как волонтерский опыт, подтвержденные знания в конкретной профессиональной сфере, стаж
Как можно попасть на войну добровольцем?
На войну в Украину россияне- добровольцы сейчас попадают тремя способами: подписав краткосрочный контракт с минобороны приехав в Чечню и подписав там трехмесячный контракт с Росгвардией 20 июн
Кто такие добровольцы на войне?
Из 5701 установленного российского военного, погибшего в Украине , 966 человек – то есть 17% – являются офицерами, среди них 4 генерала и 34 полковника. При анализе данных за полгода видно, что наибольшая доля потерь пришлась на младших офицеров. Судя по всему, они гибнут примерно в три раза чаще, чем их подопечные