Добровольцы России Слово «гуманитарный» — это не только о путях эвакуации, которые готовы обеспечить жителям украинских городов наши военные. В Донбасс на помощь местным врачам приехали коллеги из разных городов России, верные клятве Гиппократа и по зову сердца.
В Кировске и в соседнем поселке Донецком все уже привыкли, что живут фактически на линии фронта. Но обстрелы с украинских позиций обычно случались поздно вечером или рано утром, а тут среди бела дня. Этого подростка ранило в руку. За жизнь его 14-летнего друга Петьки врачи боролись несколько дней. Осколок, вот он на снимке, застрял у мальчика в голове.
Андрей Бородин, нейрохирург Луганской РДКБ: «Это, если есть понимание, уровень 5 — крайне тяжелые операции, потому что экстренная, возможно огромное кровотечение, с которым даже опытнейшие нейрохирурги могут не справиться».
Ранение настолько серьезное, что мальчика планировали везти на операцию в Россию. Но решили — транспортировка смертельно опасна. Тогда в Луганск отправились российские врачи.
Евгения Стрельбицкая, заместитель главного врача по лечебной работе Луганской РДКБ: «Принято решение провести лечение ребенка на нашей базе, с привлечением нейрохирургов Российской Федерации. Таким образом ребенку спасли жизнь, сейчас мы боремся за жизнь ребенка каждую минуту, он в крайне тяжелом состоянии».
Российские медики вот уже неделю работают в Донецке и Луганске. Первая группа добровольцев прибыла из Рязани. Взяли отпуск на основной работе.
Андрей Карпунин, реаниматолог-анастезиолог Рязанской ОКБ: «Ну, у нас собралась инициативная группа добровольцев. Собрались, обсудили 30 минут, собрали вещи и приехали.
Как выяснилось, местная клиника — точная копия рязанской. Строились обе еще в советские годы. Один типовой проект. Луганская республиканская больница на первый взгляд ничем не отличается от областных больниц в российских регионах за одним исключением: о том, где здесь бомбоубежище, знает каждый сотрудник, а для пациентов — напоминания. Здесь еще помнят, как совсем недавно оперировать приходилось под грохот артиллерийских канонад.
Приезд российских коллег позволил луганским медикам усилить своими специалистами больницы прифронтовых городов. Владимир Барсуков — один из лучших хирургов Рязани, первую операцию здесь провел спустя буквально пару часов после приезда. Помимо раненых при обстрелах, в клиниках ЛНР немало пацентов с хроническими заболеваниями.
Владимир Барсуков, заведующий первым хирургическим отделением рязанской областной клинической больницы: «Работы достаточно много, люди, несмотря на происходящее вокруг, болеть не перестают, и пациенты с экстренной абдоминальной хирургической патологией поступают постоянно; сейчас рук, я думаю, хватает уже».
А в последние дни сюда начали привозить больных из освобожденных городов и поселков. Оказывать помощь раненым мирным жителям порой приходится и российским военным. На дачу под Киевом, где находилась семья этой женщины напали то ли представители, так называемой теробороны, то ли просто бандиты.
– Муж вышел к соседке, с колодца воды набрать. Его расстреляло два человека. Он не закрыл дверь. Которые к нам ворвались домой. Но это не были солдаты, скорее всего, какие-то мародеры. Ну, оружие, видимо, раздают сейчас всем в достаточном количестве».
Наши военные эвакуировали раненую женщину, оказали ей первую помощь и отправили в больницу белорусского города Мозырь. За пределы Украины пришлось вывозить и этих двух жительниц села Русские Тишки, что под Харьковом.
– Шли, вдруг вспышка и все, уже упали. В ушах звенит, потом пришли в себя и побежали к соседям. По звуку, по-моему, с Харькова летело.
Судя по состоянию автомобиля скорой помощи, украинским врачам пришлось спасать женщин под огнем ВСУ.
Карта новых маршрутов общественного транспорта в Нижнем Новгороде
Действует с 23 августа 2022 года.
«Коллеги в Донбассе работают на износ, помощь нужна»
Газета “Нижегородская правда” №50 от 24. 2022
О своëм решении отправиться на Донбасс Антон Новиков не пожалел ни разу
Читайте нас вГрохот канонады, постоянные обстрелы, вместо белого халата – бронежилет. Научный сотрудник, врач травматолого-ортопедического отделения Приволжского исследовательского медицинского университета, медик в пятом поколении, отец четверых детей Антон Новиков свой отпуск провёл в Донбассе. О своём выборе и увиденном на линии огня он рассказал «Нижегородской правде». Там нужнее– Антон Евгеньевич, вы провели в Донбассе почти месяц своего отпуска. Где вы находились? Почему ваша помощь нужна была именно там?– Передо мной стоял выбор: поехать работать в больницу Мариуполя или поехать на передовую, батальонным врачом. Но я узнал, что в Мариуполе работает бригада из 20 врачей из Москвы и подумал, что я нужнее на передовой. Я участвовал в штурме посёлка Пески Донецкой области, от начала до конца в составе отдельного штурмового батальона «Сомали». По штату там небольшая медицинская служба, а по факту ещё меньше. В один из дней мы потеряли сразу четверых санитаров, а их всего шесть было. Противник прицельно выбивал. С квадрокоптера сбрасывались гранаты. Один санитар покинул нас безвозвратно и вот когда его эвакуировали, были ранены ещё трое. – Какие задачи стояли перед вашей медицинской бригадой? Вы оказывали помощь прямо на поле боя?– Сбором раненых на поле боя занимаются парамедики, а наша задача подъехать на заранее определённую точку, оказать первую помощь, оценить состояние и в зависимости от состояния либо эвакуировать в больницу, либо в расположение, где у нас небольшой батальонный лазарет. – Много бойцов потеряли?– По моим подсчётам, до 20 процентов мы потеряли ранеными, некоторые к моему отъезду уже возвращались в строй. Все ранения – это миновзрывные и осколочные. Знаю, что погибшие есть от стрелкового оружия, а раненых я ни одного не видел. Остальное миномёты и артиллерия. Врачи в Донбассе работают на износ. Не мирная жизньА когда я оказался в расположении части, на изготовке, на рубежах штурма посёлка Пески, там уже совсем другая жизнь: спать на полу, обстрелы постоянные. На улицу просто так не выйдешь: только в бронежилете, только с автоматом, потому что постоянно приходили сообщения о возможных диверсантах. – Как обстоит дело с водой, со связью, нет ли ощущения информационной изоляции?– Со связью всё очень плохо, но в принципе каждый день созванивался с родными. Интернет появлялся, но постоянно пропадал. Когда начинается операция, все телефоны сдаются, остаются только у командиров. Это неспроста. Был случай, когда я отключил авиарежим, две минуты поговорил с детьми, а ещё через две минуты прилетело два американских снаряда. С водой тоже очень плохо. Постоянно идёт повреждение инфраструктуры прицельное. Даже в гостинице. Я приехал ранним утром, в четыре часа и мне удалось сходить в душ. А вот коллегам, которые немного затянули, помыться не удалось, напора уже не было. В населённом пункте, где я находился, воды не было в принципе, привозили раз в два дня. Поэтому когда с гуманитаркой поступают пятилитровые бутыли с водой – это большая помощь. Там жара под 40, на тебе бронежилет, автомат, а если ты ещё с носилками по окопу идёшь – просто песня. Без воды было бы невыносимо. – А какое настроение в расположении? С какими людьми вам довелось там встретиться?– Личный состав замечательный, много добровольцев из России. Возраст самый разный, есть 18-летние, есть те, кому за 50. Встречал добровольцев, которых не взяли в военкомате, а они добрались до Донецка своим ходом и служат. Видел героя 19 лет, который лишился руки на поле боя. Из уважения к его заслугам его даже из армии не уволили, не списали. Он в свои 19 лет в Мариуполе водил на штурм бородатых взрослых мужиков, потому что оказалось, что командир из него просто замечательный. – Какая атмосфера в городах и посёлках? Люди продолжают жить своей жизнью? Насколько это безопасно — просто выйти из дома?– Да, люди пытаются жить обычной жизнью, за 8 лет уже привыкли к постоянным обстрелам. Но здесь действительно есть риск, что ты можешь гулять по городу и погибнуть. Даже в центре Донецка такой риск есть. Собственно, вся эта операция по посёлку Пески была затеяна, чтобы обстрелы прекратить. Когда стало понятно, что противник отступает, «лепестками» (противопехотный фугасные мины – прим. авт. ) забросали и Донецк, и населённый пункт, где мы стояли. Но когда противник забросал свою же первую линию, мы поняли, что отбивать уже не будут, отступают. Помощь нужна– И всё-таки как вы решились отправиться в Донбасс, в самую гущу событий?– На самом деле, я давно собирался, ещё с 2014 года, но в силу определённых обстоятельств не сложилось. А в этом году плотно занимался беженцами, вращался в среде неравнодушных людей и организаций, таких как Общероссийский народный фронт, Нижегородский совет отцов, которые занимаются гуманитарной помощью. Как раз в составе одного из гуманитарных конвоев я туда и прибыл. – Как знакомые, коллеги, родные отреагировали на ваше решение?– На работе я вообще особо не распространялся. А родным сказал, что поехал работать в госпиталь, собственно, я тогда так и думал. Просто не уточнил, что изменил решение. То есть до моего возвращения они не знали, где именно я нахожусь. Просто когда вернулся, попросили показать фотографии, и всё стало понятно. – Поедете ещё?– Буквально на днях звонил директор института, сказал, что пришёл запрос из федерального минздрава, формируют списки врачебных бригад – это как раз такие, как были в Мариуполе. Пока неизвестны ни сроки, ни место, но я своё согласие заранее дал. Коллеги там работают на износ, много страдает и военных, и мирных жителей, помощь нужна. То, что творилось в Донбассе эти 8 лет, отвратительно, и это нужно остановить. Но остановить можно только путём полной победы. Напомним, 24 февраля президент России Владимир Путин обратился к россиянам и объявил о начале специальной операции в Донбассе. В ответ страны Запада и США объявили о санкциях и разрыве дипломатических отношений. Под санкции попали ведущие банки, финансовые институты, секторы российской промышленности, а также политики, депутаты и представители элит.
Россия после санкций
В эти минуты сотни российских врачей-добровольцев работают в Донбассе, где оказывают медицинскую помощь нашим военным, а также местным жителям и детям, которые пострадали от обстрелов ВСУ.
Некоторые из них находятся в больнице Донецка, юных пациентов сегодня навестила делегация из Москвы во главе с первым вице-спикером Совета Федерации Андреем Турчаком. Он отметил, что в числе волонтеров в Донбассе много депутатов Госдумы, которые на месте помогают людям практически с первых дней спецоперации.
“Хочу сказать, что с начала гуманитарной миссии уже более 150 человек в рамках нашего волонтерского медицинского проекта отработали здесь, на территории Донецкой и Луганской народных республик. Люди действительно это делают по зову сердца, по велению души. Просто берут отпуск за свой счет и приезжают сюда”, – отметил Турчак.
Вместе с политиком в больницу Донецка приехал народный артист России Евгений Миронов. Как соучредитель фонда помощи детям с ограниченными физическими возможностями актер предложил местным врачам помощь в лечении маленьких пациентов.
“У нас на попечении десять детей из Донецкой республики, из Луганской народной республики. И я поэтому задавал вопрос здесь уже профессионалам и специалистам, нужна ли какая-то помощь. Сказали, нужна, поэтому мы обменялись контактами. Надеюсь, мы чем можем поможем”, – говорит народный артист России Евгений Миронов.
Сейчас врачи-волонтеры также работают на передовой в Мариуполе. Как только город начали освобождать от сил противника, там открылись районные медицинские центры. В ближайшее время откроется еще три подобных пункта в Херсоне, Запорожье и Попасной.
Средство массовой информации, Сетевое издание – Интернет-портал “Общественное телевидение России”.
Для лиц старше 16 лет.
Медики ведут прием в Новоазовской районной больнице
Жители поселка Сартана неподалеку от Мариуполя в школьном бомбоубежище, где у них есть возможность переждать артобстрел, получить пищу и зарядить телефон
Женщина у передвижного медицинского комплекса с врачами госучреждений здравоохранения Тульской области, размещенного в Мариуполе
На улице Мариуполя
Женщина в поселке Сартана в 17 километрах от Мариуполя
Жители села Трехизбенка стоят в очереди за горячими обедами и гуманитарной помощью
Главное же, чему научился я — избавление от иллюзий и снобизма. Мне, человеку выросшему в интеллигентной семье потомственных врачей всегда казалось, что общий язык я смогу найти только с человеком, получившим высшее образование. Но, общаясь с солдатами, я понял, сколько среди них по-настоящему глубоких и неординарных людейДа и вообще начал воспринимать их именно как людей, очень разных, со своими историями и характерами, а не просто как супергероев в форме. Такой вот необычный урок.
Недалеко, в Мариуполе, идут бои, а в Новоазовске белые и розовые облака цветущих фруктовых садов, нарциссы, как сорняки, прут из всех трещин в асфальте, сельхозработы и раскатанная в пыль военными и невоенными машинами площадь перед кирпичной двухэтажкой районной больницы. В здании 70-х или 80-х годов прошлого века почему-то не предусмотрели лифт между приемным покоем на первом этаже и хирургическим отделением на втором. Ни одна власть так и не исправила эту оплошность. Не знаю, как они жили без лифта все прошлые годы, но в этом мае, когда пациенты повалили в приемник пачками, да на вертолетах, и всё без ног или с собственным кишечником в руках, проблема, как говорится, обострилась. Сотни поднятий и спусков тел на ручных носилках порядочно обтрепали об шершавые стены узкого лестничного пролета костяшки рук наших добровольцев.
Больница притягивала военных и околовоенных людей, как туристическое бюро. Там узнавали, где, кто, когда и как, а также мылись, кормились и одевались многие люди. А местные жители, как в параллельной реальности, исправно водили детей на осмотры и даже стояли в очереди в регистратуру! Ночью в приемник могла приехать свадебная «пьяная драка», от которой на фоне всего происходящего веяло таким миром, что казалось, это сон в майскую ночь!
В больнице каждый делал то, что может. Можешь катетер ставить? Валяй, не спрашивай. Можешь подгузник поменять? Отлично. Вперед! С 90-х я уже отвыкла от такого, но было весело. Я, правда, не собиралась влезать не в свой монастырь, поэтому, как и все добровольцы моей смены, занималась сестринским уходом – принеси, подай, помой, накорми.
Ротация пациентов была феноменальной. Привезли, кровь остановили, ампутировали или дыхание восстановили, и прощай. Только тапок ему нашли на оставшуюся ногу, только ювелирно, чтобы не замочить перевязку, отмыли его от земли и мазута губкой для посуды, жесткой ее стороной, – на следующий день приходишь с грандиозными планами милосердия к нему в палату, а койка уже застелена и ждет следующего страдальца. К сожалению, часто оказывалось, что пациент умер – «И это после всего, что мы сделали, чтобы он жил?!» В глазах друг друга мы читали настоящую боль. Но на словах только вздыхали, мол, «опять!»
Перед особыми боями срочно освобождали все отделение целиком. Машины, вертолеты, носилки. Донецк, Ростов-на-Дону, еще какие-то больничные веси. Всех куда-то отправляли. Среди медперсонала начиналось напряженное ожидание: «Ну что? Что там пишут? Уже взяли?» Экраны телефонов пестрят новостями, у каждого свой читаемый телеграм-канал, хотя все понимают, что это несерьезно, что самый верный источник – это первый «борт» с трехсотым (раненый), но каждому хочется оказаться хоть как-то подготовленным.
За мою смену ничего в Мариуполе не произошло. На меня не попала даже капля того кровавого месива, которое начинается в приемном покое, когда его осаждают носилки с ранеными солдатами. Но вообще солдат я видела. Единицами поступали каждый день, иногда драматично. Бойцы, все в крови и земле, вбегали в приемник, неся на руках своего командира, который подорвался на мине. Они матом кричали, что если его потеряют, то пиши пропало им всем, а потом неожиданно тихо и тяжело сидели в коридоре, ожидая, когда хирурги определятся с судьбой их товарища – двухсотый (погиб) или не время еще ему.
Я поняла, что это вообще традиция такая боевая: кто кого в больничку с боя привез, тот не уходит, а остается ждать. Его на это время считали как бы тоже пациентом на больничном попечении. И кормили его больничным, и вещи его нехитрые солдатские стирали в машинке (помнить бы фирму, зверь машинка – столько грязного боевого обмундирования перестирать!), а иногда и разрешали помыться в санитарной комнате, что для солдата – как в раю побывать.
Бывали и мелодраматичные поступления. Одного прямо из фронтовой медицинской палатки привезла военный врач, женщина с пустыми от усталости голубыми глазами. Он орет: «Отправьте меня назад! Я к ребятам хочу! Я тут не останусь!» А она ему: «Куда я тебя отправлю?! Ты что, очумел?! Ты же оружие не сможешь держать! А если с тобой в бою что случится!?» Оказалось, что у бедняги температура 39, ангина. И вот он понять не может, как так – руки и ноги целы, а воевать с товарищами ему не дают, заставляют на койке валяться!
Когда-то, в советском детстве, я часто слышала про «русского солдата». Вот сидит он в коридоре на дерматиновой, тощей больничной банкетке. Груда неопределенного цвета. Залоснившийся от пота, пыли и мазута кокон солдатской формы с ярким бинтовым пятном свежей перевязки. Тихо сидит. Ничего не просит, если не спросить, не стонет. Ни попить ему не надо, ни пописать. Невольно думаешь, да как только банкетка выдерживает его тишину и усталость? Как мир выдерживает? Потом и в палате он так же будет тихо лежать, расширяя вокруг себя границы усталости и молчания.
Вот «мирные» – не такие. Первый день они рассказывают обстоятельства своего ранения или подвального сидения как фильм, который посмотрели про кого-то другого. И очень просят кефир и сладкую газированную воду. Я еще думала – какой странный набор. А потом поняла: кефир восстановить флору кишечника после долгого голодания, а газировка, чтобы быстро напитаться сахаром. Организм не дурак. Кстати, я там видела людей, которых от голода начинало рвать всего лишь на запах нормального супа! Я только в книжках про блокадный Ленинград о таком читала. Нам, добровольцам, приходилось с собой все время носить баночки с детским питанием, откармливать потихоньку.
На второй день, когда, наконец, приходит понимание, что бомбить больше не будут, пациенты «из подвалов» (так мы их называли) начинали объединяться в группы и вели разговоры: кто где был, когда «прилетело», у кого кто пропал или у кого что разбомбило. И тоже все, как кино, пересказывали. На третий день некоторым удавалось расплакаться, а некоторые начинали нескончаемо просить что-нибудь им принести: зеркало, резинки для волос, копченой колбасы, футболки, краску для волос. Важны были не столько эти вещи, сколько само внимание. Ну а дальше, как я и говорила, их куда-то отправляли, чтобы освободить койко-место. Многие из них плакали, что не хотят. Конечно! Только за три дня почувствовал, что жизнь-то есть, и вот опять перемены. Но шок от пережитого еще такой, что отдаться во власть кому-то, решающему за тебя, кажется разумным. С некоторыми мы успевали за три дня так намучиться, что они как родные становились. И тут мое медицинское прошлое было мне в помощь. Этот психологический эффект был мне знаком, и я без труда расставалась с подопечными.
К слову о подопечных. Я заметила, что в каждой смене у добровольцев обязательно оказывался какой-нибудь пациент на особом попечении. Именно этот человек, помощь именно его страданию освещала и объединяла жизнь группы, в которой люди оказались каждый по своим внутренним причинам, и все разные по характеру и образу жизни.
Давно, читая «Доктора Живаго», я очень переживала за медика, оказавшегося в мясорубке гражданской войны, где люди с похожими лицами и с похожими словами на устах убивают и предают друг друга. Переносила его муки на себя и думала: если что, лучше уж оказаться в такой заварухе, имея медицинскую специальность. Не теряя совершенно своего, личного мнения, можно с чистой совестью помогать всем, кому нужно сострадание». Вот уж тогда я не думала, что это «если что» настанет когда-нибудь на самом деле. И что я на самом деле буду говорить себе: слава Богу, я медсестра, и с чистой совестью могу любить и сострадать всем похожим друг на друга в этой заварухе, оставаясь при своем личном мнении. Побывав же чуть-чуть в этой «если что» реальности, я думаю теперь – а останусь ли я таким же благодушным медиком, если на сей раз «прилетит» людям, для кого я не доброволец, а близкий и родной человек?
Я все еще не могу ответить себе на этот вопрос. Надеюсь, и не придется.
Как Церковь помогает пострадавшим в зоне конфликта
Русская Православная Церковь одна из первых откликнулась на человеческое горе в зоне конфликта. Врачи церковной больницы святителя Алексия, сестры милосердия и православные добровольцы отправились в горячие точки – в Мариуполь, Новоазовск, Донецк, Изюм, Луганск, Горловку, Северодонецк, чтобы спасать жизни, ухаживать за больными и ранеными, поддерживать отчаявшихся. К июлю 2022 года Церковь передала более 1900 тонн гуманитарной помощи беженцам и мирным пострадавшим, 1200 тонн гуманитарной помощи отправлены в епархии в зоне конфликта, свыше 500 беженцев приняты на лечение в церковной больнице святителя Алексия, 40 пациентов вывезли из зоны конфликта. Более 173 млн рублей направил на помощь Синодальный отдел по благотворительности, более 15 000 обращений поступило в московский штаб помощи беженцам с апреля по июль 2022 года. До 350 беженцев ежедневно приходят за помощью в Москве и епархиальных штабах помощи беженцам в Белгороде, Воронеже, Ростове-на-Дону. Более 6 500 звонков поступает на федеральную церковную горячую линию «Милосердие» 8-800-70-70-222 каждый месяц. Поддержите людей, которые потеряли все: помочьвбеде
Коллажи Татьяны Соколовой на основе фотографий, предоставленных автором, и ИТАР-ТАСС
Работа волонтеров на Донбассе будет централизована с учетом рисков из-за боевых действий, ее будет координировать Ассоциация волонтерских центров (АВЦ) во взаимодействии с профильными ведомствами. Новые механизмы введут в действие в ближайшие дни, рассказал «Милосердию. ru» глава комитета Госдумы по молодежной политике, руководитель АВЦ Артем Метелев.
«Нам крайне важно не допустить хаоса, беспорядка в действиях, – пояснил он. – Если сейчас просто открыть границу для всех желающих стать волонтерами, это создаст гораздо больше проблем. Не дай Бог, потом придется спасать этих людей, ведь взрывы, диверсии могут происходить там даже в мирных городах вдали от зоны боевых действий.
Президентский указ о поддержке волонтеров на Донбассе
Указ о поддержке волонтерской деятельности на территориях Донецкой и Луганской народных республик подписан 30 апреля 2022 г. В соответствии с ним такую поддержку должна организовать Росмолодежь, этому же ведомству совместно с Ассоциацией волонтерских центров поручено определить порядок отбора и подготовки волонтеров, затем АВЦ займется сопровождением и поддержкой их деятельности. ФСБ, Минобороны и Росмолодежь должны обеспечить безопасное организованное пересечение волонтерами границы.
Также указ предоставляет работающим на Донбассе волонтерам право на единовременную выплату в 3 млн руб в случае увечья (ранения, травмы, контузии) при осуществлении своей деятельности во время специальной военной операции на Донбассе. В случае гибели волонтера его родные получат 5 млн рублей.
Кроме этого, важно, чтобы помощь оказывалась по реальным потребностям, а не в порядке какого-то туризма, когда люди сначала приезжают, а уже потом думают, чем и как помочь. Мы централизованно собираем заявки на помощь и труд волонтеров от местных организаций, учреждений, больниц, музеев, органов власти».
По словам руководителя АВЦ, после оценки заявок, их целесообразности, риска для волонтеров, будет приниматься решение о направлении российской гуманитарной миссии для помощи местным жителям. Для участия в этих миссиях будут набирать волонтеров на сайте мывместе. рф и платформе dobro.
Он сообщил, что добровольцы пройдут несколько этапов отбора, тестирование, онлайн-обучение. Сотрудники АВЦ на собеседованиях оценят их стрессоустойчивость, готовность работать в команде, мотивацию.
Прошедших отбор волонтеров отправят на трехдневное практическое обучение – их научат основам первой помощи, действиям в экстремальных ситуациях, объяснят, что делать в случае взрыва, как работать в толпе, и т.
Только после этого добровольцы попадут на Донбасс, где принимающая сторона и штаб проекта МыВместе организуют их работу. Поездка будет занимать до 40 дней. Всем волонтерам предоставят проживание, питание, спецодежду, защиту, компенсации, связь.
Документы, которые правительство должно утвердить в ближайшие дни, предоставляют предусмотренную президентским указом страховку только тем волонтерам, которые будут направлены на Донбасс в соответствии с вынесенным сейчас на обсуждение Порядком отбора и подготовки.
Проект Порядка отбора и подготовки добровольцев для работы в ДНР и ЛНР
Проект порядка отбора и подготовки добровольцев для работы на Донбассе, подготовленный Росмолодежью, вынесен на общественное обсуждение, которое продолжится до 18 апреля по ссылке.
Предлагается разрешить участие в гуманитарной миссии добровольцам (волонтерам) в возрасте от 18 лет, имеющим гражданство РФ; опыт деятельности по направлению гуманитарной миссии более 2 лет; опыт добровольческой (волонтерской) деятельности более 2 лет; специальные знания и навыки (в зависимости от направления гуманитарной миссии); возможность участвовать в гуманитарной миссии в течение запланированного срока. Желающие стать волонтерами должны будут подавать заявку на портале на платформе ДОБРО.
Проект предполагает создание рабочей группы для общей координации поддержки волонтерской деятельности в Донбассе. В нее войдут представители Росмолодежи, АВЦ, ФСБ, Минобороны и других организаций и ведомств. Группа будет принимать решения о допуске кандидата к участию в гуманитарной миссии.
«Организации, которые уже помогают на Донбассе, смогут продолжить свою работу, – отметил Артем Метелев. – Мы находимся на связи с ними. Если с кем-то нет контакта, им нужно обратиться к нам. После этого мы организуем работу так, чтобы помощь оказывалась легально, в рамках закона, и чтобы все волонтеры могли получить полагающиеся им гарантии, в первую очередь страховку и компенсации.
Мы абсолютно открыты к общественным и религиозным организациям, которые хотят помогать на Донбассе. Мы понимаем, что помощь в таком масштабе невозможно организовать в одиночку, и не планируем этого – только вместе с некоммерческим сектором, фондами, компаниями, вузами и т.
Сейчас мы хотим привлечь как минимум тысячу человек (вероятно, и больше). Для всех организаций, которые захотят участвовать в общей работе, найдется своя роль, возможность проявить себя и принести пользу жителям Донбасса.
– Куда НКО могут обращаться для этого?
– На сайте мывместе. рф в ближайшее время появится кнопка с соответствующей ссылкой, по ней можно будет заполнить заявку, и мы свяжемся с теми, кто ее подал.
– Взаимодействие с АВЦ будет обязательным условием для работы волонтеров на Донбассе?
– Будет введен единый порядок. Конечно, кто-то может и сам приехать и начать что-то делать. Но чтобы его пропустили на границе, у него должна быть внятная цель приезда, там предъявляются достаточно жесткие требования. И гарантии по президентскому указу предоставляются только тем, кто действует в рамках утвержденного порядка.
С теми, кто привозит на Донбасс гумпомощь (НКО, религиозными организациями, политическими партиями и т. ) мы также взаимодействуем. Понятно, что сотрудники таких организаций во время доставки этой помощи фактически тоже находятся в республиках в качестве волонтеров. И если организации хотят, чтобы на них также распространялись компенсации и льготы, им нужно будет обратиться к нам и действовать в соответствии с утвержденным порядком.
Это касается и международных организаций, таких, как МККК, или Российского Красного Креста. Режим их работы определяется международными договорами. Однако, они также могут при желании обратиться в АВЦ, и получить соответствующую поддержку.
– А местные организации, волонтеры из ДНР и ЛНР?
– Они уже включены в эту систему. 5 мая мы провели встречу с большинством общественных организаций ЛНР и ДНР. Они помогают в Мариуполе, в других населенных пунктах. Мы работаем вместе с ними, в том числе в рамках единого штаба помощи.
– К каким работам планируется привлекать волонтеров?
– По нашим данным, в первую очередь нужны врачи и средний медперсонал. Нужны строители, люди с опытом по восстановлению инфраструктуры. Очень нужны психологи. Нужны педагоги-организаторы, и учителя, готовые преподавать русский язык и историю по российским образовательным стандартам и учебникам на новых территориях республик».
«Восстановление Донбасса, помощь в организации мирной жизни – исторический проект, как раньше строительство БАМа. Поехать туда в качестве добровольцев хотят многие. Наша задача – обеспечить необходимые условия, и мы это сделаем», – подчеркнул политик.
В общей сложности о своем намерении приехать в республику уже заявили более полутора тысяч медиков и сотни добровольцев без медицинского образования.
С каждым новым днем спецоперации специалисты республиканского травматологического центра в Донецке получают новые головоломки. Буквально ни на минуту не прекращается поток экстренных и плановых госпитализаций. Российские врачи пришли на помощь свои коллегам. В Донбасс на добровольной основе отправились 14 медиков. По словам травматолога Бориса Сыченикова, его не остановили даже взволнованные родственники.
«Они все прикованы к экранам телевизоров, смотрят новости, видят, что здесь происходит, безусловно, да, некоторые переживания они испытывают за нас, но мы врачи, мы люди мира и наша задача такова, что мы должны оказывать своевременную помощь всем людям», – рассказывает Сычеников.
Работа кипит не только в республиканском центре. Хирурги, реаниматологи и травматологи-ортопеды трудятся с перерывами лишь на сон уже на протяжении двух недель. Они даже не стали искать себе жилье, специалисты живут прямо в больнице.
«Они здесь живут, в больнице, они, невзирая на усталость, по несколько дней и ночей подряд участвуют в оказании помощи. Люди, я хочу сказать, в хорошем смысле одержимые работой, которые работают сверхурочно, не зная усталости, и при этом еще выполняют, еще раз говорю, высокотехнологические операции», – утверждает врио директора республиканского травматологического центра Андрей Боряк.
Однако на помощь спешат не только врачи. Люди, которые далеки от медицины также пополняют ряды волонтеров. Так, Мария Рыбакова ушла из салона красоты. Дома ее ждут трое детей, а отец девушки даже не в курсе, что дочь отправилась на территорию Донбасса.
«Когда мне говорили: “Маша, ну что ты будешь там делать?” Я говорю: “Утки выносить!”. Если надо будет, если нужна будет помощь утку вынести, я вынесу. И я понимаю, что кроме уток тут еще очень много проблем и помощи. И я думаю, что со всеми российскими гражданами, которых много, а их очень много, кто хочет помочь. Как говорят, вместе мы сила!», – считает Рыбакова.
Мария приехала не с пустыми руками. Она привезла титановые ортопедические импланты по просьбе врачей. Благодаря неравнодушным гражданам РФ сбор средств и закупку удалось осуществить за несколько часов. И это шанс на полноценную жизнь для многих пострадавших.
«Идут минно-взрывные, то есть они кидают под ноги эти мины, людям отрывает руки, ноги, масса ампутаций в областной. Но есть варианты, когда мы будем бороться до последнего за сохранение конечности. Ваша помощь для нас будет бесценна, если у нас будет металл, горы свернем!», – отметил заведующий травматологическим отделением Городской Клинической Больницы №9 в Новоазовске Роман Бондаренко.
Волонтеры возвращаться домой в ближайшее время не планируют. Они для поездки на рабочих местах оформили отпуск. В общей сложности о своем намерении приехать в республику уже заявили более полутора тысяч медиков и сотни добровольцев без медицинского образования.
Материал подготовили Елизавета Потейчук и Николай Баранов.
– Сегодня мы стараемся направлять в ДНР и ЛНР специалистов по хирургии и травматологии, – сказал Максим Забелин. – Многие врачи изъявили желание поехать помочь коллегам в Донбассе. Это и медсестры, и фельдшеры, и терапевты, и педиатры. Наши врачи в очередной раз проявили себя как сильные духом люди. Вы готовы выполнять свой врачебный долг в самых сложных условиях.
Он пожелал стойкости медработникам, которые скоро, в апреле, поедут в Донбасс. Планируется бригада из восьми медработников.
Своими впечатлениями поделились врачи, которые были в командировке в зоне военной операции с 1 марта. Заведующий отделением республиканской клинической больницы имени Куватова, врач-нейрохирург Алексей Антонов рассказал о трудовых буднях в условиях войны и сказал, что бояться не стоит.
О сложнейших операциях, проведенных вместе с донецкими хирургами, рассказала врач-анестезиолог республиканской больницы Лидия Ахунова. Своим опытом поделился главный врач республиканского врачебно-физкультурного диспансера, сердечно-сосудистый хирург Руслан Гараев.
– Мне небезразлична ситуация, которая годами длится в ДНР и ЛНР, – отметил хирург больницы №13 Уфы Тэймураз Идрисов. – Очень хотелось помочь людям. Поэтому даже семье не сказал о своем решении. Сообщил только когда туда приехал. Патриотизм жителей Донецка вдохновлял нас, они остались сильными духом несмотря ни на что.
Заведующий отделением республиканской клинической больницы имени Куватова, лор-врач Артур Мугаллимов сказал, что всегда, в любой сложной ситуации, поможет советом коллегам, которые отправятся в такую же командировку.
руководителя регионального исполкома партии «Единая Россия», глава штаба общественной поддержки Руслан Насретдинов подчеркнул, что партия окажет врачам-волонтерам всестороннюю поддержку.
Прибывшие из Донбасса врачи высказали пожелания следующей партии добровольцев из Башкирии
В Донбассе нашим героям помогают российские врачи-добровольцы. Хирурги, анестезиологи, младший медперсонал — специалисты из Москвы, Краснодара и Калининграда прибыли сегодня в Донецк.
Организован этот мирный десант активистами «Единой России». Медики будут работать в местных больницах, помогать коллегам. С собой врачи привезли запас самых необходимых препаратов, а также инвалидные коляски.
«Это часть той гуманитарной помощи, которую мы привезли с собой только на себе, а параллельно с нами идет грузовик, который заполнен 10 паллетами различного хирургического оборудования и расходных материалов, которые помогут нам лучше и лучше оказывать помощь медицинскую всем тем людям, которые обращаются за ней в ДНР и ЛНР», — сказал заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Бадма Башанкаев.
Врачи-добровольцы, которые сейчас помогают медикам в Донбассе, провели видеоконференцию, на которой поделились с коллегами из разных российских регионов своим опытом. Рассказали, как работают специалисты в больницах Донецка и Луганска, с какими трудностями сталкиваются там и какие уникальные наработки смогли накопить за время конфликта. Ведь когда массово поступают пострадавшие с осколочными или огнестрельными ранениями, действовать нужно максимально быстро и профессионально. От этого зависит жизнь людей.
Бадма Башанкаев, хирург: «Для меня это был новый опыт, и вот эти две недели, что мы тут живем, работаем, мы работаем по своим специальностям, но постоянно учимся у ваших ребят, будь то это травматология, будь абдоминальная травма, торакальные травма, здесь столько много нового, и мы хотели показать это нашим российским коллегам».
В четырёх больницах Донецкой Народной Республики сейчас трудятся врачи и медсёстры, которые приехали сюда добровольцами. Об этом RT рассказал врио директора Республиканского травматологического центра ДНР Андрей Боряк. В самом медучреждении с середины апреля работают пять врачей-волонтёров из России и Абхазии. Почему медики приехали в Донбасс, как лечат пострадавших военных и гражданских и чему они смогли научиться за время работы в ДНР — в материале RT.
Две недели назад врач — анестезиолог-реаниматолог Илья Денисов и двое его коллег приехали в ДНР из Москвы, чтобы на добровольных началах помогать здесь пострадавшим. С собой российские врачи привезли лекарства, в том числе антибиотики, и материалы, которые быстро расходуются при оказании экстренной помощи: интубационные трубки для искусственной вентиляции лёгких, катетеры, расходники для аппаратов ИВЛ, перевязочный и шовный материалы.
«Когда мы решили ехать в Донецк, то стали звонить знакомым врачам, предлагать собрать средства на лекарства для пострадавших в ДНР. В итоге только расходных материалов привезли около 200 кг — ни один медработник, к кому мы обратились, не остался в стороне», — рассказывает RT Денисов.