Добровольцы России Московские добровольцы. Почему они идут на фронт?
К 21 сентября Москва отправила в зону спецоперации три батальона добровольцев: “Донской”, “Георгиевский” и “Маршала
Илья Янсен – сотрудник Минобороны. Объясняя причины, почему он добровольно пошёл на фронт, Илья пишет, что просто не мог остаться в стороне. Для него долг превыше всего.
Я не подлежу мобилизации, я мог бы остаться в Москве. Я оставляю в Москве работу, жену и детей, квартиру и друзей. Всë это будет ждать меня потом, когда кончится война. Сейчас – долг превыше всего.
Он сообщил, что вступает в 107-й батальон Мобилизационного резерва
поделилась историей другого добровольца, который отправился в зону СВО, потому что кто-то должен защитить его семью.
мобилизованным выпускником аспирантуры. Он работал главным редактором федерального портала. Уже несколько дней у него кнопочный телефон. Он только от меня узнал, что какие-то мужчины побежали от мобилизации. Назвал их уродами. Сказал, что их надо лишать гражданства. Потому что ему в его стране такие подонки не нужны. Спросил, а что будет, если он погибнет на войне? Станут ли эти временщики защищать его детей и его семью, когда не станет его?
Московские власти дали понять, что будут заботиться о каждом, кто выполняет свой долг и поддержат их и их семьи.
День народного подвига по формированию Уральского добровольческого танкового корпуса в годы Великой Отечественной войны
В годы Великой Отечественной войны весь тыл огромной страны жил и работал под лозунгом «Все для фронта, все для Победы!». Одним из ярчайших символов единения и самоотверженности советских граждан в те трудные времена лихолетия стало формирование Уральского добровольческого танкового корпуса. Сегодня, 11 марта, отмечается восемьдесят лет этого Дня народного подвига.
В 1943 году приказом Народного комиссара обороны СССР было образовано уникальное танковое соединение. Оно было создано в кратчайшие сроки благодаря безвозмездному сверхурочному труду и личным пожертвованиям жителей Пермской (в то время Молотовской), Свердловской и Челябинской областей. Всего жители Урала собрали свыше 70 млн рублей, которые пошли на закупку боевой техники, вооружения и обмундирования. Название «30-й Уральский добровольческий корпус» (30-й УДТК) войсковому соединению присвоил лично Иосиф Сталин.
С почином формирования на народные средства и за счет добровольного сверхурочного труда бронетанкового соединения выступили в январе 1943 года свердловские танкостроители, которые обязались изготовить столько боевых машин и самоходных орудий, сколько требуется для укомплектования армейского корпуса. Эту инициативу свердловчан поддержали также рабочие заводов в Челябинской и Молотовской (Пермской) областях.
В бронетанковое соединение также были призваны уральские рабочие. Причем формирование подразделения было на особом контроле руководства страны, попасть в его состав можно было только после особого отбора. Желающих служить в добровольском воинском соединении было много: всего с заявлениями на призыв в военкоматы обратились 115 тысяч уральцев. В результате были отобраны 9661 человек. Командованием были сформированы три танковые бригады, четыре полка, одна мотострелковая и другие боевые части, вошедшие в структуру армейского корпуса. Осенью 1945 года корпус был переименован в 10-ю гвардейскую Уральско-Львовскую танковую дивизию.
Первого мая 1943 года все добровольцы в торжественной обстановке приняли военную присягу и получили боевое оружие. Девятого мая 1943 года в Свердловском театре оперы и балета состоялось торжественное собрание, посвященное проводам добровольческого корпуса на фронт. Второго июня 1943 года корпус был передислоцирован с Урала в Подмосковье, где завершил своё формирование.
Уральский добровольческий танковый корпус прошёл все ключевые сражения Великой Отечественной войны от Орла до Праги, в том числе участвовал в боях на Курской дуге. За два года сражений 30-й УДТК освободил сотни городов и тысячи населенных пунктов. Его воинам вручено более 42 тысяч орденов и медалей, 27 солдат и сержантов стали полными кавалерами орденов Славы, 37 гвардейцам корпуса присвоено звание Героя Советского Союза. Верховный главнокомандующий советских войск Иосиф Сталин 27 раз объявлял корпусу и его частям благодарности.
Уральские добровольцы сражались очень героически. В Орловской наступательной операции на Курской дуге один из танков «Челябинский Пионер» был подбит, экипаж не сумел выбраться из горящей машины. Однако командир танка Павел Бучковский успел написать короткую записку, которую спрятал в стволе пистолета ТТ:
Жаль, что так рано приходится расставаться с жизнью. Повоевали немного, но успели убить более сотни гитлеровцев. Отомстите за нас, друзья. Прощайте!
Этот праздник стал хорошим поводом еще раз вспомнить героический труд наших предков, совершивших настоящий трудовой подвиг. Сегодня российская промышленность вновь встает на военные рельсы, дабы обеспечить всем необходимым наших бойцов, как и их предки вступивших в битву с нацизмом.
Одновременно тысячи россиян, общественные объединения и бизнес на собственные средства закупают технику, оборудование и обмундирование для бойцов, находящихся в зоне спецоперации. Тем самым граждане нашей страны по примеру уральцев сохраняют преемственность поколений, оказывая добровольную поддержку российской армии.
Елена Спартаковна, кто пошел воевать?
Елена Сенявская: Разумеется, нельзя представить фронтовое поколение неким монолитом. В демографическом смысле оно включало в себя несколько поколений, выросших в разных исторических условиях. Вообще, участие сыновей, отцов и даже дедов – специфика мировых войн, причем во Второй мировой войне возрастной диапазон рядового состава армий был еще большим, нежели в 1914-1918 годах. На 22 июня 1941 года в Красной Армии и Военно-морском флоте состояло по списку 4 миллиона 827 тысяч военнослужащих. Кроме того, на довольствии в Наркомате обороны находилось около 75 тысяч человек, проходивших службу в формированиях других ведомств. 805,3 тысячи военнообязанных были на “Больших учебных сборах”: их включили в списочную численность войск с объявлением мобилизации.
При этом на западных границах в июне 1941 года было сосредоточено 2,9 миллиона человек – столько на начало войны составила действующая армия.
Основная масса рядовых – призывники 1919-1922 годов рождения. Но уже в ходе мобилизаций июня и августа были призваны военнообязанные старших возрастов – с 1890 по 1918 год рождения и молодежь 1923 года. В частях народного ополчения, многие из которых влились в действующую армию, оказывалось немало тех, кому было больше 50 лет. Всего же за четыре года войны было мобилизовано более 29,5 миллиона человек. А вместе с кадровым составом это было почти 34,5 миллиона.
Сколько страна потеряла?
Елена Сенявская: Безвозвратные потери вооруженных сил – более 11,5 миллиона. Причем кадровый состав армии, противостоявшей нацистам, оказался в большой степени выбит в первые же месяцы. И те войска, которые дошли до Берлина, в массе своей состояли из людей гражданских, взявшихся за оружие, чтобы защитить свою страну.
Елена Сенявская: И они были свидетелями Первой мировой, революции и Гражданской войны. Но, чтобы осознать в полной мере суть поколения, на плечи которого всей тяжестью обрушилась война, необходимо помнить, что общественное сознание советских людей было весьма разноплановым и противоречивым. Эти люди – настоящие патриоты, верные своему государству, а с другой стороны, благородные идеалы в них сочетались с жестокими “классовыми принципами”.
Елена Сенявская: Да. Ни Первая мировая, ни Гражданская не сплотила молодых людей в поколение, пусть даже “потерянное”, как было во Франции или Германии.
У советских мальчишек Великой Отечественной не было большого личного опыта. В их среде меньшее, чем для их отцов, значение имело социальное происхождение. Меньшим был разрыв в уровне образования. Зато большее влияние на их мировоззрение оказали идеологические установки нового общественного строя, при котором они родились и выросли. Для младшего поколения именно война стала временем личностного становления. И именно их, молодых людей, вступивших в войну 18-20-летними, относят к фронтовому поколению в узком смысле этого понятия. С его особой психологией. А это романтичность, поиски идеала и подражание ему, обостренное чувство справедливости, пренебрежение к опасности, стремление к самоутверждению – все эти качества, присущие определенному возрасту, в большей или меньшей степени были характерны для молодых людей 1940-х годов. Молодые люди, в начале своей сознательной жизни попавшие на фронт, были всецело преданы не просто Отечеству, но Отечеству социалистическому, точнее – они не разделяли в своем сознании два этих понятия. Это было поколение, родившееся и выросшее при новом общественном строе, воспитанное в духе присущей ему идеологии и в минуту опасности вставшее на его защиту.
И, видимо, потерь среди них было больше всего?
Елена Сенявская: Их уцелело всего три процента! Тех, кто 1923 года рождения! По нашим подсчетам, среди известных героев, закрывших своим телом огневую точку врага, 82,5 процента составляли молодые люди до 30 лет и 65,3 процента – до 25 лет. Возраст большинства полных кавалеров ордена Славы – от 20 до 24 лет.
И все же километровые очереди у военкоматов 22 июня 1941 года – это пропагандистский штамп или реальная история?
Елена Сенявская: Куда уж реальнее. Заявления граждан об отправке их добровольцами на фронт поступали нескончаемым потоком. ” Я никогда не служил в армии, но в ответ на наглое нападение фашистских полчищ прошу записать меня добровольцем в ряды Московского военного формирования”, – написал в заявлении профессор Института мировой литературы им. А.М. Горького Дмитрий Благой. В Ленинграде уже 22 июня, как только стало известно о нападении гитлеровской Германии, в военные комиссариаты пришли, не дожидаясь повесток, около 100 тысяч человек. Но согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, мобилизация должна была начаться только в полночь, и горвоенкомату пришлось обратиться в горком партии и исполком Ленсовета за разрешением начать ее досрочно.
О том, какие чувства владели людьми, говорит дневниковая запись 22 июня 17-летней школьницы из Кашина Калининской области Ины Константиновой: “Налеты совершены уже на Киев, Житомир и другие города Украины. Страна в опасности. Сердце готово было выпрыгнуть от волнения. Страна мобилизует силы. Неужели я-то останусь спокойно на своем месте? Нет! Нужно быть полезной Родине. Помогать ей в трудный момент всем, чем можем. Победа должна быть нашей!”
Елена Спартаковна, что бы вы ответили тем, кто считает, что за советским героизмом и добровольчеством стояли заградотряды?
Елена Сенявская: Страх не может стать основой для героизма. Подвиги из страха не совершают. А миф про заградотряды, стрелявшие по отступающим советским бойцам, давно разоблачен: нужно просто внимательно читать архивные документы. Для героизма нужна убежденность в своей правоте, в справедливости дела, за которое сражаешься и ради которого готов отдать жизнь. У советских бойцов такая убежденность была.
В столкновении с фашистской Германией и ее сателлитами (а сейчас почему-то забывают, что тогда против Советского Союза выступила, по сути, объединенная Европа) патриотические, национально-государственные интересы нашей страны подчинили и даже частично трансформировали коммунистическую идеологию. Идеи мировой революции были отброшены, а понятия “Родина”, “Отечество” оказались определяющими.
К слову, воспитанный в духе “пролетарской идеологии” советский солдат сначала пытался воспринимать врага через эту призму, вычленяя рабочего и крестьянина из массы захватчиков и отделяя их от “господ-эксплуататоров”. Но уже в первые недели рассеялись наивные надежды на сознательность “братьев по классу”. Война сразу же стала Народной и Отечественной. Не случайно имя советского вождя власть попыталась связать воедино с национальным понятием: политруки поднимали бойцов в атаку с призывом “За Родину! За Сталина!”. Только обращаясь к глубинам народного духа, коммунистическая система могла выжить, но, спасая себя, она спасала страну: гибель советского государства означала бы гибель России. В тех условиях интересы народа, страны и государства оказались тождественны.
Территория призыва – Ленинградский, Прибалтийский, Западный, Киевский, Одесский, Харьковский, Орловский, Московский, Архангельский, Уральский, Сибирский, Приволжский, Северо-Кавказский и Закавказский военные округа. Были и территориальные нюансы. Например, уже в ночь на 23 июня в Сибири военкоматы разослали извещения призывникам, но повестки о мобилизации были вручены далеко не всем. В связи с угрозой нападения Японии часть будущих солдат приписали к Дальневосточному фронту и не стали вызывать на пункты сбора.
Всего за июнь и июль 1941 года была проведена всеобщая и полная мобилизация мужчин и частичная – женщин. К этому времени уже были сняты классовые ограничения – защищать Родину мог каждый. И это не простая формальность. Дело в том, что в 1925 году в СССР приняли закон об обязательной военной службе. В армию запрещалось призывать “лиц эксплуататорских классов”, а именно: детей бывших дворян, купцов, офицеров старой армии, священников, фабрикантов, а также казаков и кулаков.
В 1935 году для казаков сделали исключение. Закон 1939 года отменил ограничения на призыв в армию по классовому признаку, однако в военные училища по-прежнему принимают только детей рабочих и крестьян. Война поправила и это правило. Фактически каждый, кто хотел попасть на фронт и в училище, так или иначе мог это сделать.
Всего за первые 8 дней войны призвали 5,3 млн человек. То есть армия удвоилась: фактическая численность РККА к 22 июня 1941 года составила 5,4 млн чел. Но огромные невосполнимые потери первых месяцев войны требовали все новых солдат. К началу 1942 года призыв в Красную Армию уже обеспечивали призывники 1923-1925 гг. рождения. А всего за время войны под ружье поставили 34,5 млн человек.
Происходил призыв так: в городах повестку из военкомата приносили на дом, в деревнях – в сельсовет. Прямо на повестке указывалось: администрации предприятий немедленно освободить призывника от работы и выдать деньги на две недели вперед. На обороте указания: остричь голову наголо, иметь с собой документы и продукты, громоздких вещей – не брать.
Единого бланка не было, вариантов повесток было много. Но всегда указывалось главное: куда и когда прибыть. Предупреждали: за опоздание или неявку будете привлечены к ответственности.
Вместе с мобилизацией на фронт власти “бронировали” специалистов для работы на военных заводах. В призывную кампанию 1942 года предоставлялись отсрочки комбайнерам и трактористам, занятым на уборке урожая. В зависимости от региона “бронь” также давали студентам речных техникумов, лесотехнических институтов, которые находились в навигации и на лесозаготовках в тайге. В 1941 году и до первой половины 1942 года право на отсрочки имели и учителя, которых до 1940 года вообще не брали на военную службу.
Но фронт требовал пополнения: миллионы погибших и раненых, пленных и окруженцев. В армию уже брали и 17-летних, и 50-летних.
Правда, термин “мобилизация” не совсем точно отражает ситуацию. Да, были и уклонисты, и дезертиры, но все-таки и комсомольцы-добровольцы – не выдумка пропаганды. В части, служба в которых была сопряжена с особым риском, отбирали добровольцев 1922-1924 годов рождения. Через райкомы комсомола проходил набор десантников, лыжников, летчиков, истребителей танков. Требовались положительные характеристики, предпочтение отдавали спортсменам, приветствовалась сдача нормативов БГТО (“Будь готов к труду и обороне СССР” – для школьников 1-8-х классов, ГТО (для лиц старше 16 лет) и ПВХО (“Готов к противохимической обороне СССР”).
Легендарная женщина – монахиня матушка Адриана (Наталья Малышева) – незадолго до смерти рассказала в интервью “РГ” о том, как встретила молодежь известие о начале войны в Москве. ” Как только из репродукторов голос Левитана сообщил о начале войны, я с друзьями-студентами по авиационному институту побежала по военным академиям, – рассказала монахиня. – Мы требовали и умоляли перевести к ним из нашего института: чтобы быстро получить нужную армии специальность и – на фронт. Но только одному из нашей компании это удалось, и только потому, что у него отец был командиром Красной Армии”.
Многие боялись лишь одного: война закончится, и они не успеют совершить подвиги. Потому пытались попасть на войну “по блату”. ” Меня не взяли из-за того, что девчонка, – вспоминала Наталья Малышева. – Было очень обидно. Ну, раз так, думаю, пойду добровольцем. А в военкомате опять отказали, сказали – учись. Правда, к октябрю, когда немец подошел близко к Москве, в райкоме комсомола на меня посмотрели как-то странно и без проволочек дали направление в Третью Коммунистическую дивизию народного ополчения”.
Дивизия – 11 тысяч добровольцев, которые не подлежали призыву. Брали всех: и детей репрессированных, и священников. Фронтовые будни внесли коррективы в юношеское представление о войне, в окопах все оказалось прозаичнее и страшнее. Но дивизии стояли насмерть. Малышева просилась в медсестры, но взяли в дивизионную разведку. 18 раз ходила за линию фронта. Закончила войну лейтенантом в армейской разведке. ” Знаете, я ведь до сих пор себя спрашиваю: ну как такое было возможно? – рассуждала монахиня. – Столько было до войны репрессированных, сколько разрушено церквей! Я лично знала двоих ребят, у которых отцов расстреляли. Но никто не таил злобы. И эти люди поднялись над своими обидами, все бросили и пошли защищать Родину”.
Сотрудники Центрального музея Великой Отечественной войны показали мне документ. Выдан Сталинским райвоенкоматом Москвы: военнообязанный Юдовский В. М. 6 июля 1941 года зачислен в народное ополчение. Это не повестка и не справка – просто лист бумаги с угловым штампом и круглой печатью. Примерно такое же положение с документами было и у партизан. Справка: выдана товарищу Троян Надежде Васильевне в том, что она находилась в партизанском отряде “Буря” в должности бойца. Штабам партизанских движений, скорее всего, приходилось импровизировать – даже у кадровой армии не все гладко было с официальными документами у красноармейцев. Приказ НКО СССР N 330 от 7 октября 1941 года “О введении красноармейской книжки в войсковых частях и учреждениях в тылу и на фронте” приходилось выполнять в тяжелейших условиях, когда армия отступала и бойцам не хватало очень многого, включая документов и смертных жетонов. Что уж говорить о справках для партизан и ополченцев.
Война. Ещё неслышимый, но уже предчувствуемый грохот разрывающихся снарядов, взрывы гранат, лязг танков заставили тысячи людей, которые не имели непосредственного отношения к военной службе, выстраиваться в очереди перед военкоматами в 41-м году. Школьники и студенты, деятели науки и культуры, ветераны гражданской войны – кого только нельзя было встретить в пёстрой толпе московских добровольцев. Люди, воспитанные на гражданских подвигах лётчика Чкалова, полярника Папанина, моряков, проложивших путь от Архангельска до Берингова пролива, мечтали теперь о своём подвиге, военном. Они чувствовали, что нужны стране, что должны внести свой вклад в защиту Отечества.
В ночь на 2-е июля 1941-го года ЦК ВКП(б) предлагает местным партийным организациям возглавить создание народного ополчения, и в этот же день Военный Совет Московского военного округа принимает постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение. Согласно плану постановления, численность московского ополчения должна составлять 200 тысяч человек и 70 тысяч человек предполагалось набрать из области. Всего планировалось сформировать 25 дивизий ополченцев (по числу столичных административных районов), и доукомплектовать их людьми из некоторых районов Подмосковья.
Дивизии предписывалось формировать людьми в возрасте от 17 до 55 лет. При этом освобождались призывники, которые имели на руках мобилизационные предписания, работники таких наркоматов оборонной промышленности, заводов станкостроения и тех промышленных предприятий, которые районная тройка (обеспечивающая мобилизацию) сочтёт исполняющими оборонные заказы чрезвычайной важности. Примерно половину от общего числа командирского состава призывалось новым дивизиям из проверенных кадров военного округа, остальные командиры были непосредственно из ополченцев.
Снабжение новых частей ополчения транспортом, полевыми кухнями, обеспечение перевозки пищи и боевых припасов (в радиусе 150 километров от Москвы) обеспечивалось за счёт ресурсов предприятий, расположенных в пределах этого расстояние от столицы. Оружие, боеприпасы обеспечивал штаб Московского военного округа.
Перед тем, как отправиться на фронт, добровольцы проходили краткосрочный курс обучения, но в условиях военных действий это людям практически не помогало, – по воспоминаниям ветеранов-добровольцев, – очень многие гибли в первых же сражениях. Обмундирование людей в добровольческих дивизиях тоже оставляло желать лучшего. Как вспоминают опять же непосредственные участники оборонных действий под Москвой – им выдавали одну винтовку на пятерых человек и несколько бутылок с зажигательной смесью. При этом, против ополченцев были выдвинуты танковые войска генерала Гудериана и 2 миллиона солдат немецкой группы «Центр». И винить в плохом вооружённом обеспечении было некого – вся страна работала на оборону, и основное оружие шло, конечно же, регулярным частям советской армии.
Судьбы ополченцев сложились по-разному. Кто-то погиб, кто-то попал в плен, некоторые люди уходили в партизанские отряды, а кое-кто, влившись в ряды армейских подразделений, сумел дойти и до Берлина.
Из двенадцати сформированных в июле 1941-го года дивизий московского добровольческого ополчения, девять из них фактически погибли на Смоленщине. Одна дивизия, хоть и понесла большие потери, продолжала сражаться на Смоленской земле, и две из этих девяти дивизий продолжали сражаться в Тверской и Калужской областях.
18 июля 1941 года ГКО принимает постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск». Согласно этому постановлению, планировалось развёртывание подготовительных работ по организации подпольного партизанского движения. Параллельно с этим шло формирование особых диверсионно-истребительских групп, в задачу которых входил широкий перечень задач. Уничтожение живых сил противника, сбор разведывательных данных, повреждение связи и важных объектов коммуникации (мостов, минирование дорог) – всё это входило в круг обязанностей вновь образуемых спецотрядов.
В рамках этого постановления создаётся специальная диверсионная бригада, более известная под названием воинской части № 9903, которой руководил легендарный Артур Карлович Спрогис. В задачи бригады входило проведение диверсионных действий в тылу вражеских войск, уничтожение живых сил противника, сбор разведданных, повреждение связи, разрушение коммуникационных связей (подрыв мостов, минирование дорог).
Основу бригады составляли комсомольские добровольцы Москвы и Подмосковья, командный состав был набран из слушателей Военной академии имени Фрунзе. Во время битвы под Москвой в воинской части разведотдела Западного фронта было подготовлено 50 боевых групп и отрядов. За сентябрь 1941-го, февраль 1942-го года ими было совершено около 89 проникновений в тыл врага, уничтожено 3500 немецких солдат и офицеров, обнаружено и ликвидировано 36 предателей, взорвано 13 цистерн с горючим, 14 танков.
Мало кто знает, но трагическая история партизанки Зои Космодемьянской также связана с этой диверсионной бригадой.
31 октября 1941 года Зоя, в числе прочих комсомольцев-добровольцев, пришла к месту общего сбора у кинотеатра «Колизей». Отсюда она и была перемещена в диверсионную школу, став позднее бойцом разведывательно-диверсионной части № 9903. После недолгого обучения храбрая Зоя в составе группы была переброшена в район Волоколамска, где её группа успешно сумела справиться с первым заданием – заминировать дорогу.
17 ноября 1941-го года вышел Приказ ВГК № 428, который предписывал лишить «германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом», с каковой целью «разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от переднего края и на 20—30 км вправо и влево от дорог».
Для выполнения этого приказа, 18 ноября командиры диверсионных групп части № 9903 П. С. Проворов (в его группу вошла Космодемьянская) и Б. С. Крайнов получили боевое задание сжечь в течение 5—7 дней десять населённых пунктов, и в их числе деревню Петрищево Московской области. Приказ диверсионные отряды смогли выполнить только в ночь на 27 ноября: Борис Крайнов, Василий Клубков и Зоя Космодемьянская подожгли в Петрищеве три дома, при этом у немцев погибло 20 лошадей.
После выполнения задания, Крайнов сумел выбраться из деревни, где располагались немцы, Клубков и Зоя Космодемьянская были схвачены.
О дальнейших событиях известно всем людям, которые успели получить образование ещё в советской школе (сейчас про Зою Космодемьянскую на уроках истории рассказывают вряд ли) – её жестоко пытали, после чего показательно повесили.
Сегодня можно по-разному оценивать сталинский приказ № 0428 от 17 ноября 1941 года, поскольку он, по сути, призывал диверсантов вредить домам и имуществу простых деревенских жителей, русских людей, в силу обстоятельств, под угрозой расправы приютивших у себя немцев. С этой точки зрения понятно, почему этот приказ был рассекречен сравнительно недавно – это болезненная историческая тема, дискуссионная, не все люди (особенно более старшего поколения) готовы принять подобного рода факты.
ПРИКАЗ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ № 0428
г. Москва 17 ноября 1941 года
Опыт последнего месяца войны показал, что германская армия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не имеет теплого одеяния и, испытывая огромные трудности от наступивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных пунктах. Самонадеянный до наглости противник собирался зимовать в теплых домах Москвы и Ленинграда, но этому воспрепятствовали действия наших войск. На обширных участках фронта немецкие войска, встретив упорное сопротивление наших частей, вынужденно перешли к обороне и расположились в населенных пунктах вдоль дорог на 20 – 30 км по обе их стороны. Немецкие солдаты живут, как правило, в городах, в местечках, в деревнях, в крестьянских избах, сараях, ригах, банях близ фронта, а штабы германских частей размещаются в более крупных населенных пунктах и городах, прячутся в подвальных помещениях, используя их в качестве укрытия от нашей авиации и артиллерии. Советское население этих пунктов обычно выселяют и выбрасывают вон немецкие захватчики.
Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом – такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение его армии.
Ставка Верховного Главнокомандования П Р И К А З Ы В А Е Т :
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 – 60 км в глубину от переднего края и на 20 – 30 км вправо и влево от дорог.
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.
2. В каждом полку создать команды охотников по 20 – 30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников, тщательно разъясняя им задачи и значение этого мероприятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.
3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников.
4. Военным Советам фронтов и отдельных армий систематически проверять как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты.
ЦАМО, ф. 208, оп. 2524, д. 1, л. 257-258.
Однако, нужно понимать, что война – это явление прежде всего трагическое, страшное, не поддающееся логике мирной жизни. И те приказы, действия военных, которые мы, представители совершенно другого поколения и другого времени можем воспринимать как несуразные, кошмарные, возможно, даже осуждать, теми людьми той войны воспринимались как данность, с пониманием, что по-иному против немцев русские люди бы не выстояли.
И правда, неизвестно, чем бы закончилось самое сражение под Москвой, если бы германским оккупантам дали возможность отдыхать в натопленных деревенских избах и откармливаться колхозными харчами (а в условиях зимней войны это немаловажный фактор).
Что мотивирует героев идти на фронт?
С момента объявления частичной мобилизации жители многих областей России, не дожидаясь повесток, сами пришли в военкоматы. Что движет этими людьми? Что бы они хотели сказать тем, кто сейчас в тылу, и тем, кто остался на Родине? Мы собрали цитаты некоторых из них.
Наша сплочённость поможет нам победить, потому что за нами правда и вся Россия,
– Жанетта Бахова, кардиолог, доброволец.
Мы там нужны – от нас всё зависит,
– Альберт Степаев, доброволец.
Мы идём, держитесь, пацаны! Волю в кулак и вперёд свою Родину защищать,
– Василий Оргеян, доброволец.
Не надо бояться, надо идти! Свою страну будем отстаивать!
– Рустам Какшаитов, доброволец.
Ребята, держитесь! Мы скоро будем, всё у нас будет хорошо!
– Руслан Сакуров-Ларин, доброволец.
Защита Родины – не только долг, но и честь для каждого мужчины,
– Михаил Воробьёв, доброволец.
Я оставляю в Москве работу, жену и детей, квартиру и друзей. Всë это будет ждать меня потом, когда кончится война. Сейчас долг превыше всего,
– Илья Янсен, доброволец.
Знаете, как Задорнов говорил? Можно быть не русским, но жить по-русски. Я последние годы здесь живу. Сейчас такая ситуация. Надо ехать помогать и защищать Россию. Других вариантов нет,
– Тимур Мукашев, доброволец.
Надеюсь, многие поступят так, как мы, потому что все понимают: как говорится, “позади Москва”,
– Андрей Сенин, доброволец.
У меня четверо детей, я не хочу, чтобы война пришла к нам, её надо закончить там,
– пенсионер органов внутренних дел из Солнечногорска.
Как стать добровольцем?
Записаться в добровольцы можно в военкомате или на портале Госуслуг. Нужно открыть сервис “Стать добровольцем” на портале Госуслуг по клику на баннере на главной странице портала или перейти в него с помощью цифрового помощника Робота Макса.
На портале приведены критерии соответствия, по которым можно понять, подходите ли вы для службы. После ознакомления с критериями нужно авторизоваться на Госуслугах и заполнить анкету, выбрать ближайший или удобный вам военкомат и отправить заявку.
Ответ военкомата придёт в личный кабинет пользователя Госуслуг. В сообщении назначат дату и время посещения. Если передумали, то можете не приходить в военкомат – никаких юридических обязательств при оформлении заявки не возникает.
Для того чтобы вступить в добровольческий отряд, нужно быть гражданином России до 60 лет и иметь опыт прохождения военной службы или военных сборов. Также подойдут занятия стрелковыми видами спорта, членство в охотничьей общественной организации, силовом ведомстве или казачьем обществе.
Дзен
Телеграм
Если Родина позвала на войну. Как это было в сорок первом
Вторая с июня 1941 года мобилизация в нашей стране стала хорошей проверкой государства и общества на организационную зрелость и действенный патриотизм. Отличий от той кампании много – масштабы войн несопоставимы. Но глубинная суть одна: Родина позвала своих сыновей защитить её от врага. Сегодня интересно и полезно напомнить о том, как происходила мобилизация в начале Великой Отечественной войны, как реагировали на неё наши соотечественники. И сравнить с нынешними днями.
В песне Владимира Высоцкого “Про Серёжку Фомина” описывается вполне распространённая история того времени:
В военкомате мне сказали: “Старина,Тебе броню даёт родной завод “Компрессор”!”Я отказался. А Серёжку ФоминаСпасал от армии отец его, профессор.
Тысячи серёжек фоминых с отцами профессорами и без оных отсиживались всю войну по тылам – с какой-то минимальной пользой для страны или вовсе без неё. Тысячи учёных, инженеров, конструкторов приносили своей работой в тылу огромную пользу воюющей стране. Сотни тысяч хлеборобов давали фронту и тылу хлеб, сталевары – сталь и чугун, милиционеры и энкавэдэшники ловили бандитов и диверсантов.
Десятки миллионов же бились на передовой с врагом. В подавляющем большинстве своём это были русские крестьяне, простые рабочие, служащие. Но не только. Многие представители тогдашней “творческой элиты” добровольно шли на фронт, укрепляя его как могли: кто концертами на “передке”, а кто и в окопах с винтовкой в руках.
Хвосты у военкоматов
Уже в день объявления войны 22 июня у военкоматов по всей стране выстроились очереди: молодые призывники, седые “отставники”, юные студенты и студентки, “нагоняющие” себе возраст школьники. Мобилизация была официально объявлена на следующий день, но люди не хотели ждать – военкомам пришлось добиваться разрешения начать работу досрочно. В одном только Ленинграде в военкоматы пришли, не получив ещё повестки, порядка 100 тысяч человек.
Граждане требовали немедленно отправить их на фронт, стучали кулаками по столу. Этот стихийный поток, с одной стороны, воодушевляя военных комиссаров, создал им немало хлопот, внося элементы хаоса в чётко расписанный ещё феврале 1941-го мобплан МП-41. Согласно ему мобилизации подлежали прежде всего призывники 1919–1922 годов рождения.
Мобилизация продолжалась в течение 7 суток – её результатом стало удвоение численности РККА! Были призваны 5,3 млн человек, из них около полумиллиона – офицеры запаса. Количество добровольцев при наборе первой волны приближалось к 30%, “уклонистов” оказалось менее 1%. Не правда ли, весьма красноречивые цифры!
Да, в эти первые дни войны были ещё сильны иллюзии быстрой победы над фашистами, шапкозакидательские настроения. Когда всем стало ясно, что война будет долгой и жестокой, число уклонистов выросло, но и добровольцев не сильно уменьшилось.
В народе, как и теперь, были три “части”: одна – “горячая”, готовая и без приказа пролить за Родину кровь и отдать жизнь, другая – самая большая – “спокойная”, не рвущаяся в первые ряды, но тоже способная постоять, если понадобится, за страну (и постоять не хуже первой). И наконец, третья – трусливая, себялюбивая, желающая любой ценой выжить, а если получится, и провернуть какой-нибудь гешефт на народной беде.
О пропорциях этих частей тогда и сегодня можно спорить. Но, конечно, многотысячных очередей из уклонистов на границах в 1941-м трудно представить. Как, впрочем, и сегодня – многочасовых хвостов из добровольцев в военкоматы в Москве и Питере – в отличие от “глубинки”.
Мобилизация без “бардака”
Логистика мобилизации сорок первого была хорошо продумана. Около 2,2 млн человек из первой волны (меньше половины) отправили в качестве маршевого пополнения во фронтовые подразделения, из остальных формировали в тылу с соответствующей подготовкой новые соединения по родам войск, а также строительные и обслуживающие части. Пункты подготовки резервистов, равно как и транспортный график перевозок, были оборудованы и спланированы заранее: как не крути – страна готовилась к войне. Ситуаций, когда мобилизованных привозили в чистое поле на ночёвку, не было. Обмундирование – и летнее и зимнее – было в основном заготовлено.
Конечно, сложности начались, когда выяснилось, что по характеру военных действий первой плановой мобилизацией дело не ограничится. Но возникавшие трудности успешно преодолевались благодаря централизованной системе управления государством и экономикой, оперативно переведённых на военные рельсы. Невыполнение приказов, головотяпство немедленно и жёстко наказывалось и в тылу.
Уже в июле и августе пришлось организовывать вторую и третью волны мобилизации, когда под призыв подпадали уже военнообязанные старших возрастов – с 1890 по 1918 год рождения (до 51 года) и 18-летняя молодёжь. Всего до конца года было мобилизовано около 14 млн человек. Кроме того, ввиду стремительного наступления гитлеровских армий и угрозе захвата ими многих городов Московской области в ночь на 2 июля 1941 года ЦК ВКП(б) предложил местным парторганизациям возглавить создание народного ополчения. В тот же день Военный совет Московского военного округа принял постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение.
И оно действительно стало народным и добровольным, как и в 1612-м, и в 1812-м. По плану численность московского ополчения должна была составить 200 тысяч москвичей и 75 тысяч “областников”. Но добровольцев откликнулось почти 400 тысяч. В столице по районному принципу в ополченцы записывались целыми коллективами. Например, 21-ю дивизию Народного ополчения Киевского района Москвы составили рабочие Хладокомбината, Дорогомиловского химзавода, Железнодорожного узла, фабрики Сакко и Ванцетти, Кондитерской фабрики имени Бабаева, колхозники Пушкинского района, а также научная и творческая интеллигенция из академических институтов, Театра имени Вахтангова, “Мосфильма”, столичных вузов.
Я никогда не служил в армии, но в ответ на наглое нападение фашистских полчищ прошу записать меня добровольцем в ряды Московского военного формирования,
– написал в заявлении профессор Института мировой литературы им. А.М. Горького Дмитрий Благой.
Ополченцы сорок первого
В первую же неделю в ряды ополченцев записались 213 математиков и механиков, 163 историка, 158 физиков, 155 географов, 148 химиков, 138 биологов, 90 геологов. 24 ополченца имели звание профессора и степень доктора наук.
Стоит заметить, что ополченцы отнюдь не считались военными второго сорта по сравнению с кадровыми частями и мобилизованными, как это иногда пишут. Снабжение частей ополчения транспортом, полевыми кухнями в радиусе 150 километров от Москвы исправно обеспечивали близлежащие предприятия. Оружием и боеприпасами снабжал штаб Московского военного округа. ” Одна винтовка на пятерых” у ополченцев – расхожая байка, которая легко опровергается документами.
В составе 5-й дивизии народного ополчения свой боевой путь в июле 1941-го начал скульптор Евгений Вучетич, в составе 6-й дивизии народного ополчения – актёр Михаил Пуговкин. Писатель Александр Бек ушёл на фронт в составе 8-й Стрелковой дивизии народного ополчения Краснопресненского района.
Последняя впоследствии потеряла больше половины своего состава в Вяземском котле и была расформирована. В ней сражались, презрев полагавшуюся бронь, студенты и преподаватели МГУ, юридического и геологоразведочного институтов, ГИТИСа, консерватории им. П.И. Чайковского, артисты Театра Революции. В составе дивизии была “актёрская рота”, в которой воевал будущий известный драматург Виктор Розов. А ещё – “писательская рота” и две роты из музыкантов, которые называли себя “батальоном имени Чайковского”.
Сменив музыкальные инструменты и концертные фраки на шинели и винтовки, на фронт ушли выдающийся пианист Эмиль Гилельс, в полном составе квартет имени Бетховена, лауреат Всесоюзного конкурса дирижёр Дмитрий Осипов, профессора Московской консерватории Абрам Дьяков, Леонид Живов, Леопольд Лукомский.
Тревожной осенью сорок первого, когда в Москве среди определённого контингента уже начиналась тихая паника, председатель Моссовета Василий Пронин с первым секретарём МГК ВКП(б) Александром Щербаковым приехали проинспектировать работы на оборонительных рубежах столицы. Позже он вспоминал:
Приезжаем на постройку укреплений в районе Ленино. Подходим к противотанковому рву. На его дне в непролазной грязи видим с полсотни мокрых фигур. Скользим вниз и спрашиваем, из какой они организации. Отвечают: артисты и работники Большого и других московских театров. Усталые, мокрые лица. У всех один вопрос: что на фронте? Просят помочь хорошими лопатами и дровами для сушки одежды. Предлагаем: не прислать ли сюда взамен театральных работников другой коллектив? Обиделись: “Что мы, дезертиры, что ли?”
У кого была “броня крепка”
Интересный для исторического сравнения вопрос о пресловутой “брони”, или отсрочки от мобилизации. Поначалу бронь 1941-го была достаточно широка. От призыва на фронт освобождались “руководящие работники”: председатели крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов партии, работники наркоматов оборонной промышленности, заводов станкостроения и промышленных предприятий, которые районная тройка (обеспечивающая мобилизацию) сочла исполняющими оборонные заказы чрезвычайной важности. Сюда входили высококлассные трактористы и комбайнеры, квалифицированные рабочие, рабочие и студенты, задействованные в заготовке леса, служащие селекционных станций, госплемрассадников, заготживконтор и даже промкооперации.
Кроме того, бронь полагалась артистам, музыкантам, учёным, писателям; до первой половины 1942 г. – учителям. Своеобразную “бронь” имели также отсидевшие в лагерях по “политическим” статьям и их родственники, а также представители ряда народностей, считавшихся ненадёжными на фронте: немцы, японцы, румыны, венгры, финны, болгары, турки, греки, корейцы, китайцы. Не подлежали обязательному призыву малые народы Севера. В октябре 1943 года был приостановлен стартовавший уже призыв молодёжи из Казахстана, Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа. Причина: неблагонадёжность и малая боевая ценность.
Однако из этих народностей часто формировались тыловые вспомогательные части и стройбатальоны, а многие их представители сражались на фронтах добровольцами.
В Москве бронь поначалу имели более 40% мужчин призывного возраста, в городах Урала и Сибири – около 30%, а в деревнях от мобилизации освобождались не более 5% – в основном, по состоянию здоровья.
В дальнейшем, по мере выбывания из строя призванных в первые волны набора, “броневые” критерии ужесточались, двигалась возрастная планка – вплоть до 55 лет “вверху” и 17 лет внизу (последних, впрочем, не отправляли на передовую).
К середине войны шли порой настоящие схватки между военкомами и директорами заводов, у которых хотели забрать на фронт ценных специалистов. Бывало, впрочем, и так, что молодые люди, отправленные по приказу в составе “трудармий” на стройки оборонных предприятий, бежали на фронт, и их силком возвращали обратно под угрозой объявления дезертирами.
Тем временем росло число как явных, так скрытых дезертиров-уклонистов, которых в народе прозвали “ташкентскими фронтовиками, у которых броня крепка”. Вокруг этой желанной для некоторых брони начали разыгрываться разные неприглядные “истории”. Тут и там вскрывались факты симуляции болезней – прежде всего сумасшествия и грыжи, в ход шло членовредительство. Изобличив таких персонажей, их не сажали, а отправляли на передовую – в составе штрафбатов.
Органами НКВД по всей стране начали выявляться сотни случаев жульничества с бронью и медсправками. Чаще всего продажей липовых освобождений от фронта или от призыва вообще занимались работники райвоенкоматов и военно-врачебных комиссий. ” Прейскурант” на бронь колебался от 2 до 20 тысяч рублей. Так, например, в Московской области в феврале 1943 года была изобличена “группа татар-дезертиров Мустафина, Аляутдинова, и др.”, которые, “находясь в преступной связи с врачами призывного пункта Пушкинского райвоенкомата Турбевичем, Селезневым, Постниковым, Коквиной, нач. 1 части военкомата Яптевым и писарем Половинкиным, незаконно освободили от службы в Красной Армии более 100 человек”.
Печально известна позорная история с четырьмя известными футболистами “Спартака” братьями Старостиными, которые, имея бронь, через военкома Бауманского района Москвы Кутаржевского за взятки “отмазывали” от армии своих “хороших знакомых”, среди которых были, например, руководители “Мосплодоовощторга”, магазинов “Молококомбината”, столичных продуктовых баз. Эта деятельность принесла спортсменам более 50 тысяч рублей, часть – от спекуляции “дефицитом” с этих баз. Когда народ голодал и бился насмерть с врагом, Старостины жили припеваючи, катаясь как сыр в масле. За что и получили заслуженные сроки заключения.
Пехота выше поэзии
Но эта “накипь”, которая была, есть и будет в любом государстве и при любом строе, конечно, не могла затмить самоотверженности советского (а в основе своей – русского) народа, который и по призыву, и добровольно шёл на фронт, сражаясь с фашистами за свою Родину. В том числе и его действительно творческой элиты, не отделявшей себя от страны и её народа. Элиты, работавшей на победу в составе творческих бригад под обстрелами на передовой (за четыре года войны на “передке” было проведено 1 миллион 350 тысяч концертов и спектаклей) и непосредственно в составе боевых частей.
Список таких людей очень велик. Приведём в пример лишь великолепного поэта Семёна Гудзенко, который, будучи студентом Московского института философии, литературы и истории, в 1941-м ушёл на фронт добровольцем. Он категорически отказался уйти из своей стрелковой роты в редакцию созданной бригадной газеты, куда его настойчиво звали. И стал военкором лишь после тяжёлого ранения. Сам он выразил своё кредо так:
Что с того?
Некоторым сравнение той Великой Отечественной и нынешней войны с укронацизмом и западным сатанизмом, как его прямо определил на днях Владимир Путин, до сих пор кажется неуместным. Ведь и война ещё формально даже не объявлена, и воюют с той стороны одурманенные, озлобленные, но всё же бывшие “братья”. Но думать так – это или крайняя наивность, или (что вернее) намеренное закрывание глаз на неудобную и страшную правду. Сегодня, как и тогда, уже “идёт война народная”, и всё самое главное в ней ещё впереди. А значит, самое время вспомнить уроки сорок первого. Чтобы дойти до сорок пятого.