акция “добрые крышечки”: благотворительный проект, пункты приема

Президент благотворительного фонда “Волонтеры в помощь детям-сиротам” рассказала о реформе детдомов

Москва. 11 октября. dobrovolcirossii.ru – Прошел год с момента вступления в силу постановления правительства РФ о деятельности организаций для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (№481). Этот документ запустил масштабную реорганизацию сиротских учреждений по всей стране. Теперь сироты в детдомах находятся временно – до тех пор, пока их не вернут в кровную или не найдут приемную семью. Причем условия пребывания в учреждении должны быть приближены к семейным. Инициатором реформы стал Совет при правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере, а вопрос ее необходимости подняла в совете президент благотворительного фонда “Волонтеры в помощь детям-сиротам” Елена Альшанская, которая рассказала “Интерфаксу” о том, как проходит реформа и что должно измениться в жизни сирот.

– Почему возникла необходимость изменения всей системы сиротских учреждений?

– В середине XX века появились серьезные исследования психологов, психофизиологов и неврологов, которые показали, насколько серьезный урон наносит для ребенка уход в условиях коллектива, без проявляющего заботу личного взрослого. Семья оказалась не просто важной, а жизненно важной. Для маленького ребенка индивидуальная забота – вопрос его адекватного психофизиологического развития как личности. А среда, в которой ребенок растет, это, по сути, тренировочная площадка всех его будущих отношений с людьми и миром, тут закладывается его представление о том, как устроен мир. Те условия, в которых до последнего времени в России находились дети-сироты, наносили огромный урон развитию их личности, поскольку и значимого взрослого у них не было, и были они как то самое дитя у семи нянек, и сами условия не имели ничего общего с тем, как устроен мир вне учреждения. Ребенок учился и усваивал чуждый опыт, который не помогал, а мешал его дальнейшей социальной адаптации после выхода из детского дома.

Коллективное воспитание, когда еда выезжает, как на конвейере – сразу на тарелках, когда есть специальная уборщица, когда все взрослые вокруг работают на то, чтобы заботиться и организовать твой быт, — это мир, не похожий ни на что, а тем более на жизнь в семье. Это мир, где все общее и кроме кровати нет ничего личного. Поэтому ребенок в самый сенситивный период своей жизни учится тому, что все должны делать за него, а в дальнейшем не понимает, почему ему, чтобы прожить, нужно работать, стремиться и добиваться чего-то самому. При этом, когда сотрудники учреждений видят, что в будущем у детей не получается построить нормальную жизнь, они грешат на плохую генетику, а не на губительность системы коллективного ухода. Чтобы как-то нивелировать этот урон и помочь социализироваться, требуются огромные вложения со стороны государства на дальнейшую поддержку молодых людей.

– Вы были членом совета при правительстве РФ, который занимался разработкой постановления. Сложно было работать над документом?

– Я считаю большим достижением, что документ удалось согласовать в такие короткие сроки. От момента постановки задачи на совете до принятия постановления прошло полтора года. За это время три министерства, в ведении которых находятся детские учреждения, сумели договориться и прийти к общему пониманию целей и формированию нового подхода. У нас так исторически сложилось, что все учреждения для детей-сирот находятся в разных ведомствах. Дома ребенка находятся в ведомстве Министерства здравоохранения. Дети с особенностями интеллектуального развития, которые живут в детских домах-интернатах, под опекой Министерства труда и соцзащиты, там же находятся временные приюты для сирот. А министерство образования курирует все остальные — детские дома и коррекционные школы. Во всех этих учреждениях свой мир, свои непересекающиеся правила жизни, а совету и представителям ведомств нужно было сесть и договориться, что теперь они будут жить по одним правилам. Все это вылилось в большой документ, который я считаю компромиссным и переходным и который, по моему мнению, в будущем требует корректировки. Но это уже большая победа и совершенно новый этап в жизни организаций для детей-сирот.

– Есть что-то принципиально новое и уникальное в этом постановлении?

– Это не новое и уникальное, а то, что имеет под собой доказательную базу и на практике тоже уже доказало свою эффективность. Были проекты и в нашей стране, уникальные детские дома, которые работали не на консервацию детей, как огурцов в банке, а на работу с их кровной семьей или с приемной, которые перестраивали жизнь внутри учреждения по-другому, создавая семейно-воспитательные группы вместо казарм. Их опыт наконец-то оказался востребован. И мы опирались на опыт Москвы, Санкт-Петербурга, Череповца и многих других регионов, где десятилетиями развивались экспериментальные площадки, и их эффективность давно проверена временем и очевидна. Но до этого постановления на общую практику этот опыт никак не влиял.

– Что именно должно измениться в жизни детей-сирот и в укладе самих детдомов?

– Самое главное – должен быть минимизирован срок нахождения ребенка в детском доме. Как можно быстрее вернуть его в родную семью или, если это невозможно, найти принимающую. Каждые полгода план по жизнеустройству ребенка теперь будет пересматриваться органами опеки и организацией, где ребенок живет. Такие учреждения должны восприниматься как временное место проживания, где дети находятся до устройства их в кровную или приемную семью. Если ребенок размещен по заявлению, то теперь необходимо заключать трехсторонний договор – родитель, детский дом и органы опеки, – в котором должны быть четко прописаны срок, причина, регулярность посещений, участие родителя в воспитании и содержании ребенка, а также меры по устранению ситуации, приведшей к такой потребности.

Вторым важным аспектом стало изменение уклада жизни в учреждениях для того, чтобы максимально приблизить условия в них к обычным домашним, с личными вещами, правом выбора досуга, участием в уборке и готовке еды. В идеале реформа должна привести к тому, чтобы дети, которые попали в систему, жили в маленьких детских домах квартирного типа, имели личные вещи, помогали вести быт и привыкали к небольшому составу воспитателей, а не к веренице взрослых, которые предъявляют к ним абсолютно разные требования.

Кроме того, детей должны перестать переводить из группы в группу. А у самих групп, которые теперь не могут вмещать больше восьми человек, должны быть отдельные помещения для сна, игр и приема и даже приготовления пищи, как своя квартира. Еще важные моменты – запрет разделять братьев и сестер в учреждениях, требование, чтобы группы формировались из детей разных по возрасту и по группам здоровья. Ребенок может ходить в школу по соседству и в детский сад, а не жить весь день, всю неделю, весь год за забором, не выходя оттуда. Детей больше не должны размещать на обследование в больницу, перед тем как отправить в детский дом или дом ребенка. Теперь обследование должно проходить как у обычных детей, в поликлинике, куда водят за руку. Вообще, все должно быть максимально обычным. Опека обязана размещать ребенка не в первое попавшееся учреждение, а в то, которое наиболее близко к его месту проживания, и надо постараться сохранить его школу и те кружки, в которые он ходил. Такие условия, как показывают исследования, помогут детям стать менее травмированными и получить гораздо лучшее представление о нормальной жизни.

– Что мешает реформе?

– Главное, чего сейчас не хватает, чтобы реформа действительно случилась, – это тотальная переподготовка кадров. Мы потихоньку, насколько это возможно в рамках одной небольшой организации, стараемся принимать в этом участие, разрабатываем программы и переобучаем детские дома. Пока только в Москве. Происходит это в рамках нашего проекта “На стороне ребенка”. Цель обучения – повысить мотивацию сотрудников сиротских учреждений, органов опеки, центров помощи семье к работе по семейному устройству ребенка и возврату ребенка в кровную семью и помочь им в работе с детьми. В 2022 году в наших курсах участвовали 80 сотрудников из десяти домов ребенка и более 500 специалистов органов опеки и попечительства в десяти округах Москвы.

Понятно, что будет сложно, так как большинство учреждений привыкло жить в своем обычном формате – распихать детей по комнатам-группам, всех разделить по возрасту и типу заболеваний и как-то наполнять дневной ритм рутинами, чтобы дети были заняты. Что у них на душе, как они будут жить дальше, что они чувствуют – это в фокусе никогда не находилось. Такие понятия, как значимый взрослый, депривация, травма и привязанность, до сих пор что-то далекое и непонятное и для многих руководителей детских домов и ведомств, над ними стоящих, и для персонала, работающего непосредственно с детьми.

– Вы увидели какие-то реальные изменения в детдомах, когда ездили по регионам?

– Постановление вступило в силу осенью, мы регулярно ездим с мониторингом, начиная с зимы. В самые первые наши поездки мы столкнулись с тем, что не все учреждения слышали о постановлении, а те, которые слышали и читали его, считали, что к ним эти изменения не относятся. В наши приезды в 2022 году ситуация поменялась. Понимание, что меняться придется, что постановление касается всех, уже есть во всех регионах. Мы столкнулись буквально с парой ситуаций, когда регион пытался хитростью вывести учреждений из-под действия постановления. Мы держим эти истории на контроле.

Большой сложностью сейчас является то, что федерального финансирования на реорганизацию нет, регионы сами должны на это найти средства. Планировка и размер некоторых зданий вообще не позволяет соответствовать новому законодательству. Но не всегда это стоит делать. Огромные здания в принципе не приспособлены для проживания в них детей в беде, для создания семейных условий. Регионам надо быть гибче и передавать большие здания на что-то более адекватное – школы, общежития, цеха, реабилитационные центры. А детей селить ближе к дому в более компактных зданиях. В плане организации быта заметны положительные сдвиги, но, к сожалению, тоже не везде. Например, детей формально делят на группы по восемь человек, а они при этом живут в комнате, где стоят девять двухэтажных кроватей. Правило о том, что у детей должен быть постоянный состав воспитателей, тоже не везде верно истолковали. Мы стали свидетелями случая, когда постоянным составом воспитателей назвали персонал из десяти человек, где каждый сотрудник работал по полдня.

– Много ли сиротских учреждений, в которых реорганизация в целом проходит успешно?

– Мы встречали очень разные организации – и те, в которых до реализации постановления еще очень далеко и те, где радовались постановлению, возможности наконец устроить жизнь детей по-человечески, где понимают про работу с кровной семьей, где дети уже живут в разновозрастных малокомплектных группах, где меняется штатное расписание в интересах детей.

Есть вещи, которые огорчают. Например, есть в Санкт-Петербурге 13 дом ребенка, на базе которого факультет психологии СПБГУ проводил исследования депривации у маленьких детей, и там группы уже много лет устроены правильно, детей мало, дети разные, с ними постоянные воспитатели. Это одна из тех самых экспериментальных площадок, про которые мы рассказывали вице-премьеру по социальным вопросам Ольге Голодец еще в 2022 году, когда проводили совещание по необходимости реформы. Санкт-Петербург до сих пор не распространил их опыт, который полностью соответствует постановлению, на другие дома ребенка, и более того, они чуть ли ни под угрозой слияния с другими и потери всех своих наработок сегодня. Это, увы, происходит потому, что не все руководители социальных блоков в регионах и руководители профильных комитетов сами понимают суть реорганизации. Я очень надеюсь, что нам удастся все-таки эту ситуацию изменить.

Хочу сказать, что сам факт изменения законодательства уже очень большой шаг. И то, что люди, работающие в системе коллективного ухода, меняют свое мировоззрение и подход, рано или поздно приведет к ощутимым изменениям в этой сфере. Мы идем по пути больших и серьезных перемен в жизни самой уязвимой категории детей в нашем обществе. Я очень надеюсь, что эти перемены будут по-настоящему заметными, в первую очередь для них.